Армия в Турции ч2 (2018)
Аватков Владимир Алексеевич - кандидат политических наук,
преподаватель военной кафедры МГИМО МИД России
Дружиловский Сергей Борисович - кандидат исторических наук,
профессор Кафедры востоковедения МГИМО МИД России
Армия в международно-политическом контексте
Примечательно, что на фоне происходящих изменений правительство страны начало рассматривать укрепление авторитета Турции на международной арене в контексте модернизации и повышения боеспособности армии. Для этого Турция не только достаточно успешно использует собственные ресурсы в лице компаний Dearsan34, Tilbitak- Sage35, Мкек36, Otokar37, Roketsan38, Tusa§/Tai39 и т.д., но и принимает помощь от своих союзников, умело используя выгоды от своего геостратегического положения и членства в международных военно-политических и политических организациях.
Большую часть вооружений и военной техники ВС Турции составляют зарубежные образцы, поставленные в Турецкую Республику40. Главными поставщиками техники и комплектующих являются США и Германия, однако поставки также идут из Франции, Италии, Израиля и других стран, например, Финляндии, Швеции, Венгрии и Азербайджана. Отдельно стоит отметить, что в некоторых случаях поставщиком являлись СССР или Российская Федерация.
На этом хотелось остановиться несколько подробней, поскольку в условиях повсеместной ориентации на национального производителя в разработке новых образцов техники (БПЛА41, ПВО42) и их постановки на боевое дежурство Турция также действует в логике глобальной тенденции на мультипликацию источников поставок, что способствует снижению зависимости от каждого отдельного партнера.
В этом контексте стремление диверсифицировать свои закупки на рынке вооружений, а в идеале, провести модернизацию ВС собственными силами также сближает Анкару с Москвой, благо Россия обладает не только позитивным опытом сотрудничества со странами в области поставок военной техники без предварительных условий в виде изменений внутриполитического курса, но опытом совместной разработки военных технологий за рубежом43. Будущее российско-турецких отношений - за вопросами безопасности, необходимость решения которых определяется уже сегодня.
Активность турецкой армии в глобальных и региональных политических процессах можно условно и упрощенно разделить на два направления: наступательное и кооперационное. В рамках данных процессов субъектность турецких Вооруженных сил остается под вопросом. Одни эксперты считают, что на внешнеполитическом треке армия выступает не более чем в качестве инструмента реализации неоимперских амбиций режима Р. Эрдогана44. Другие разделяют более умеренную концепцию, подразумевающую, что внешнеполитическая активность остается последней относительно самостоятельной сферой влияния турецких военных, действующих хоть и сообразно доктринальным устремлениям правительства, но обладающих определенной творческой свободой в выборе тактического наполнения и инструментария45.
Одна из главных опор наступательной политики произрастает из необходимости отстаивать национальные интересы в приграничных зонах по своему периметру, что отображено в неформальной концепции об одновременном ведении 2.5 войны, которая была сформулирована в статье экс-посла Турции в США Шюкрю Элекдага "Стратегия 2.5 войны". Ш. Элекдаг предполагал, что Турция в 1990-х годах должна была быть готовой, чтобы одновременно воевать с Грецией на северо-западе - в Фракии и в Эгейском море, и воевать с Сирией на юго-востоке и бороться с Рабочей партией Курдистана (РПК) внутри страны46.
Одним из наиболее явных признаков сохранения подобного мышления и во второй половине 2010-х годов является активное присутствие турецких ВС на территории Сирии. Помимо уже традиционных операций в районе гробницы Сулейман-шаха, отца Османа, хрестоматийного основателя Османского султаната, Турция в конце августа 2016 г. развернула полномасштабную операцию (без согласия сирийских властей) "Щит Евфрата", целью которой было объявлено "обеспечение национальной безопасности, предотвращения исходящей от ИГИЛ угрозы, возвращения на родину сирийских беженцев, борьба против террористов РПК". Операция подразумевала территориальные захваты. Так, с участием сирийской оппозиции турецкие ВС взяли пограничный город Джараблус на севере Сирии, Чобанбей, Дабык, Эль- Баб, где впоследствии была создана временная военная база, а также еще 243 населенных пункта. Операция продлилась 216 дней. В результате боевых столкновений погибло 67 турецких военных, 427 получили ранения, 560 солдат погибло со стороны подразделений напрямую поддерживаемой Турцией Сирийской Свободной Армии (ССА). Турецкая армия уничтожила 2608 боевиков ИГ и 462 члена Отрядов народной самообороны (ОНС), запрещенной в Турции сирийской курдской организации. К окончанию операции Турция совместно с ССА контролировала внушительную часть сирийской территории в 2225 кв. км, косвенно поддерживая нежелательный для нее в свете курдского вопроса проект автономизации Сирийской Арабской Республики47.
В контексте внешнеполитической активности Турецкой Республики проявился негативный эффект падения профессионализма армейских структур после вышеупомянутых процессов чисток в национальных Вооруженных силах. Так, к операции "Щит Евфрата" были привлечены соединения 2-й полевой армии с переброской на границу с Сирией отдельных подразделений сил специального назначения из западных регионов Турции. Командование 2-й полевой (штаб в Малатье) после провального июльского путча подверглось наименьшей "чистке", если сравнивать с армейским руководством других территориальных единиц ВС Турции. Первые быстрые победы над ИГ в сирийских Джераблусе, Ар-Раи и Дабике сменились увязыванием в позиционных боях с "халифатом" под Аль-Бабом. Тактика ИГ по максимизации потерь в живой силе у турецкого контингента в районе Аль-Баба дала о себе знать. Военные эксперты сообщали о серьезной убыли у турок в личном составе, несмотря на явное превосходство в техническом обеспечении и доминирование по количественному фактору48.
Но в долгосрочной перспективе это может способствовать усилению турецкой армии. Она получила реальный боевой опыт, обкатала свои вооружения и тактику. Кроме того, научилась вести боевые действия совместно с прокси-армиями, что будет очень актуально в регионе в будущем. Прямое военное вмешательство в Сирии обеспечило Турции важное место в любом переговорном формате по решению дальнейшей судьбы Сирии. Оно заставит соседей по региону считаться с Турцией как с растущей военной и политической силой.
Всякий элемент экспансионистской политики по отношению к соседям сопровождается идеологической "накачкой" населения, повышением мобилизационного потенциала. Так, после начала операции "Щит Евфрата" турецкая пресса писала, что внуки османов после 500 лет вновь оказались в Сирии. 24 августа 1516 г. османский султан Селим I Явуз (Грозный) в битве при Мерджидабык (Северная Сирия) победил армию мамлюков, после чего Сирия, Ливан и Палестина были включены в состав Османской империи. Получается, что день вторжения в Сирию было выбрано не случайно и что вторжение стало частью неоосманской политики Турции, которая таким образом хотела напомнить всем, что Сирия когда-то входила в состав Османской империи и что Турция имеет "законные права" по отношению к Сирии.
Однако не всегда риторика опирается на захватнические мотивы. В 2015 г. премьер-министр А. Давутоглу выступил с заявлением: "Мы вернем наш исторический долг. Когда-то наши братья из Алеппо защищали наши города - Шанлыурфа, Газиантеп, Кахраманмараш (во время Первой мировой войны). Теперь мы защитим героический Алеппо. За спиной его защитников вся Турция". 
Сегодня можно с уверенностью заявлять, что опыт "Щита" будет использован для подготовки и реализации следующего этапа присутствия турецкой армии, который в экспертной среде принято условно называть "Мечом Евфрата". В пользу данного тезиса свидетельствует отсутствие отказа от текущего идеологического наполнения внешней политики Турции и явная угроза режиму со стороны Рабочей партии Курдистана, которая развернула несколько десятков лагерей в сирийских регионах Хасеке и Африн, а также в иракском Синджаре.
В соответствии со ст. 5 Закона № 2941 "О мобилизации и военном положении"49, во исполнение обязательств, которые приняла на себя Турция, вступив в такие организации, как ООН и НАТО, турецкие военные могут направляться за рубеж, а иностранные военные дислоцироваться в Турции только по решению Великого Национального Собрания Турции и только с учетом мнения начальника Генерального штаба50. Такое же правило устанавливает и ст. 92 Конституции Турции: военные могут направляться за рубеж лишь с разрешения парламента страны51. В случае, если данная процедура нарушается, ее рассматривает Конституционный суд Турции.
По общим правилам, которые были установлены ст. 87 Конституции Турции, объявление войны находится в компетенции Великого Национального Собрания Турции. Такие правила всегда содержались в Основном законе страны, и даже самая первая Конституция Турции 1921 г. устанавливала исключительную компетенцию ВНСТ по вопросам объявления войны. Это же касается и отправки турецких Вооруженных сил в другие страны для проведения там военной операции.
Такая мера была реализована в августе 2016 г., когда парламент Турции дал официальное согласие на проведение военной операции "Щит Евфрата" на территории Сирии. Конституция Турции устанавливает, что при принятии своего решения Великое Национальное Собрание Турции должно, в первую очередь, руководствоваться принципом соответствия такого решения нормам международного права. 
Логичным расширением политики "2.5 войны" видится иракское направление, которое имеет огромное значение для регионального соперника Турции в лице Ирана и связывает страну с Сирией. В начале декабря 2015 г. турецкий танковый батальон вошел в иракскую провинцию Найнава (в район Башика) с заявленной целью подготовки бойцов курдских отрядов, воюющих с террористами. Еще 350 турецких солдат были размещены у турецко-иракской границы, на случай если курды или иракская армия окажут сопротивление. МИД Ирака и министерство обороны назвали присутствие турецких военных "враждебным действием", которое не было согласовано с властями. После достижения тактических целей Турция отвела от иракской границы подразделение численностью 350 военнослужащих, но не вывела своих военных с территории Ирака и не прекратила поддержки туркоманским группировкам, фиксируя за собой сферу стратегического влияния в данном регионе.
Между тем помимо явно наступательных действий Турция старательно выстраивает кооперационное взаимодействие национальных Вооруженных сил с военными структурами по всему миру. После 2010 г. турецкие Вооруженные силы приступили к расширению своих международных контактов, ранее замыкавшихся исключительно на страны-члены НАТО. К 2017 г. турецкие ВС имеют соглашения о военном сотрудничестве с армиями 68 стран мира. Количество иностранных офицеров, обучающихся в турецких военных училищах или проходящих в этой стране курсы повышения квалификации, увеличилось с 1278 в 2009 г. до 3555 в 2015 г. Если в 2009 г. Турция располагала 53 военными атташе в иностранных государствах, то в 2015 г. их число выросло до 80. За этот же период турецкий военный экспорт вырос на 98%: с 832 милл долл. до 1,65 млрд52.
Турецкие Вооруженные силы все активнее начинают участвовать в миротворческих операциях под эгидой НАТО и ООН, демонстрируя свои боевые возможности и политические амбиции. Турция привлекалась к миротворческим операциям ООН в Либерии, Кот-д’Ивуаре, Гаити; военных операциях НАТО в Афганистане, Косово; входит в число 15 стран, которые предоставляют самые значительные полицейские силы для участия в операциях по поддержанию мира и стабильности.
В конце сентября 2016 г. Турция открыла первую за рубежом (легитимную) военную базу в Сомали. В лагере, который будет осуществлять свою деятельность как база военного обучения, станут проходить обучение 10 500 сомалийских солдат. Между Турцией и Сомали 20 января 2015 г. было подписано соглашение о сотрудничестве в оборонной области, одобренное ООН, и в рамках соглашения предусматривалось создание военной базы, которая в течение непродолжительного времени должна была быть открыта. На первой военной базе Турции за рубежом будут нести службу около 200 турецких военных. С открытием базы в Сомали Турция стала пятой страной после США, Франции, Великобритании и Японии, которые уже имеют военные базы на африканском континенте. В региональном масштабе Сомали представляет интерес, так как имеет выход в Индийский океан и расположен в непосредственной близости от Аденского залива. В Сомали также действует террористическая группировка "Аш-Шабаб", имеющая связь с "Аль-Каидой" (в июле 2013 г. "Аш-Шабаб" организовала нападение на посольство Турции в Могадишо; тогда погиб полицейский Синан Йылмаз, еще трое полицейских пострадали)53.
Дата открытия турецкой военной базы в Сомали, согласно вышеозначенному тренду, также была выбрана не случайно. В частности, 30 сентября 1520 г. началось правление 10-го султана Сулеймана I Великолепного, который правил 46 лет и провел 13 войн (рекордные показатели среди султанов)54. Во время правления Сулеймана Великолепного север Сомали входил в состав Османской империи. Для создания своей первой зарубежной военной базы на африканском континенте Турция выбрала Сомали, что было обусловлено, в первую очередь, его географическим положением. Береговая линия Сомали самая длинная среди африканских стран (не считая острова Мадагаскар) и составляет более 3 тыс. км. В регионе находится Баб-эль-Мандебский пролив, который соединяет Красное море и Аденский залив Аравийского моря и является одним из важнейших и наиболее загруженных водных артерий мира (по проливу ежегодно транзитом проходит до 22 тыс. торговых судов, осуществляется 14% (1,8 трлн долл.) мировой торговли).
Турция, установив военное присутствие в Сомали, получает возможность контролировать коммуникационные пути к африканским странам, таким, как Эфиопия и Кения (для Турции Кения является воротами в Восточную Африку). Открытие военной базы в Сомали соответствует и новой африканской политике Анкары, в рамках которой Турция существенно расширила свое присутствие в Африке (в 2009 г. Турция имела 12 посольств в Африке, в 2017 г. - 39) 55, 56.
Ориентируясь на запрос политического руководства на усиление вовлечения в процесс межгосударственного взаимодействия на Ближнем Востоке, турецкие Вооруженные силы стремятся зафиксировать свое присутствие в субрегионе Персидского залива, чья стратегическая значимость экспоненциально возрастает последние несколько десятилетий в силу комбинации таких факторов, как высокая концентрация финансового капитала, природных ресурсов, политической воли и поддержки со стороны внерегиональных акторов. В рамках данных устремлений между Дохой и Анкарой было заключено соглашение о возведении турецкой многоцелевой военной базы в Катаре.
Решение сопровождалось присущим как Турции, так и всему Востоку символизмом. В октябре 2015 г. в Катаре были проведены турецкокатарские совместные учения Nasr-2015. 100-150 турецких военнослужащих, которые приняли участие в учениях, не вернулись из Катара. В связи с этим турецкая пресса писала, что турецкие военные через век вернулись в Катар (османские солдаты покинули Катар в 1915 г.)57. В декабре 2015 г. посол Турции в Дохе Ахмет Демирок заявил, что в Катаре будут размещены около 3 тыс. военнослужащих, которые представят все виды ВС Турции. По словам тогдашнего премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу, в Катаре будет создана военная база сроком на 10 лет (этот срок можно будет продлевать в будущем). Военная база в Катаре станет первой военной базой Турции на Ближнем Востоке. Надо отметить, что в последнее время Катар для Турции стал более важной страной и в экономическом, и в военно-геополитическом плане.
Разместив военный контингент в Катаре, Турция станет одним из тех государств, которые непосредственно регулируют механизмы системы безопасности в регионе Персидского залива, и она будет это делать вне рамок НАТО. Для Турции Катар еще и потенциальный богатый покупатель турецкого оружия. В конце декабря 2015 г. А. Демирок заявил, что Турция и Катар имеют общие проблемы, противостоят общим врагам и поэтому их сотрудничество является нужным в неспокойное время для Ближнего Востока.
Свою заинтересованность в обоюдном исполнении обязательств, как и "союзнический долг", Турция подтвердила во время первых же этапов кризиса в отношениях между Катаром, с одной стороны, и Саудовской Аравией, Египтом и ОАЭ - с другой. Выказывая очевидную риторическую и практическую 58 поддержку Дохи в данном противостоянии, Анкара действовала вопреки своим непосредственным экономическим интересам. Такой вывод можно сделать, основываясь на информации о соотношениях торгового и инвестиционного партнерств по линии Турция-КСА и Турция-Катар.
Однако Турция не хочет ограничиваться только упрочением военнополитического присутствия на Ближнем Востоке. Так, 20 июля 2016 г. президент Азербайджана Ильхам Алиев подписал указ об утверждении протокола по передаче в пользование личному составу Вооруженных сил Турции зданий и строений в военном городке "Гызыл Шярг" ("Красный Восток") в Баку и одного терминала на военном аэродроме в поселке Зейналабдин Тагиев (расположен в 45 км севернее Баку) 59. 
Кроме того, в качестве "пробных шаров" намерений в турецких проправительственных СМИ появляются идеи о том, что Турция хочет создать военную базу в Нахичевани и увеличить военное присутствие в Албании, в частности заполучить военно-морскую базу в Дурресе (в 2010 г. парламент Албании разрешил вход в территориальные воды для военных кораблей Турции).
Таким образом, турецкие военные базы за рубежом должны стать одним из символов мощи "новой Турции Эрдогана" и напоминанием о былых временах Османской империи, территории которой находились на трех континентах (Европа, Азия, Африка).
Вместе с тем на фоне расширения своего влияния в ближнем зарубежье у Турции в целом и у национальных вооруженных сил в частности снижается плотность контактов со своими ключевыми партнерами по Североатлантическому блоку, чья роль продолжает играть стратегическое значение для реализации интересов государства.
Необходимо отметить, что все военные перевороты, кроме, пожалуй, 1960 г., наравне с устранением с политической арены исламистов, преследовали цель укрепления позиций таких внешних акторов, как США и НАТО на турецком направлении. Таким образом, в республиканской Турции связь высших военных кругов с ключевыми партнерами по Североатлантическому альянсу выступала одной из опор их влияния в стране.
Однако, столкнувшись с проблемами при штурме сирийского Эль- Баба, турецкая сторона стала винить американского союзника, поскольку Вашингтон обеспечивал оружием, логистической поддержкой, разведданными арабо-курдские формирования в Северной Сирии. Военное вспомоществование США, оказываемое коалиции "Сирийские демократические силы" (СДС), косвенно усиливает курдскую сторону в противостоянии с турецким правительством. Подобная расстановка приоритетов провоцирует соответствующую реакцию в военных кругах, поскольку жертвами терактов курдских боевиков становятся, в первую очередь, военные 60, 61.
Кроме того, жертвой политического курса руководства становятся партнерские отношения с другим важным союзником по НАТО - Германией. Именно в Германию после попытки "июльского переворота" обратились за политическим убежищем несколько групп турецких военнослужащих и их семьи. За период после попытки государственного переворота в Турции в июле 2016 г. до начала мая 2017 г. власти ФРГ получили прошения о предоставлении убежища от 414 турецких военнослужащих, дипломатов, судей и других госслужащих высокого ранга и членов их семей 63. Данный шаг спровоцировал разрастание кризиса вокруг размещения немецких военных на турецкой военной базе "Ин- джирлик".
В свою очередь, турецкие власти были разочарованы тем, что руководство НАТО не выступило сразу после переворота с его осуждением или же иной оценкой. Только к концу августа официальные лица НАТО стали высказывать мнение относительно переворота. В турецком общественном мнении весьма популярна версия о том, что в структурах НАТО знали или как минимум подозревали о готовящемся путче. Кроме того, часть офицеров, подозреваемых в подготовке переворота, получила убежище в странах НАТО 64. Многие наблюдатели обратили внимание, что именно те части и соединения, которые приняли наиболее активное участие в перевороте, должны были составить костяк турецкого контингента сил быстрого развертывания НАТО.
На фоне внешней и внутренней политики режима Р. Эрдогана прочность отношений с традиционными союзниками республиканской турецкой армии все чаще оказывается под вопросом, что свидетельствует в пользу теории об окончательной потере турецкими Вооруженными силами субъектности 65.
При этом необходимо отметить, что исторически расширение связей с военно-политическими объединениями прозападной ориентации (НАТО, СЕНТО) было во многом продиктовано интересами военных кругов, которые после переворота 1960 г. углубили свое влияние в политической и, особенно, в экономической жизни Турции.
В свое время американский Фонд взаимопомощи вооруженных сил сделал военных заинтересованными в экономическом росте и политической стабильности в стране, способствовал распространению более умеренных взглядов как на членство Турецкой Республики в НАТО, так и на структуру экономики, а также на цивилизационный путь страны.
В качестве промежуточного совокупного итога можно сделать вывод о том, что на фоне продолжающегося процесса отстранения армии от политики внутри страны авторитет Вооруженных сил Турции на международной арене, напротив, возрастает. Подобное развитие событий является следствием реализации двух осевых задач политического руководства Турции - обеспечение растущих политических аппетитов режима на локальном и внерегиональном уровнях, а также поддержание пусть даже иллюзорного имиджа Вооруженных сил как значимого фактора во властной иерархии Турецкой Республики.
Модернизация армии в ретроспективе и перспективе
Противостояние между армией и политическим руководством страны за более выгодную позицию во властной вертикали - характерная черта ближневосточного государства. В условиях политической культуры Турции, во многом сохраняющей восточные и мусульманские традиции, и крайне нестабильной ситуации в регионе, особенно в соседних Ираке и Сирии, разногласия между военным и гражданским руководством страны не могли в течение долгого времени сохранять "пороговый" уровень напряженности. Чаша весов качнулась в сторону политического руководства страны.
Таким образом, первым и главным трендом до 2030 г. останется снижение влияния армейских кругов на политический процесс в стране. Функция армии в решении внутренних вопросов продолжит сползание к ситуации, которая описывается тремя словами - "цепной пес режима". Это фиксируется на всех возможных уровнях - от законодательного (де-юре) и до реалистского, который также включает в себя категории профессиональной пригодности и влияния на общественные массы (де-факто). В этом контексте неудивительны заявления 26-го начальника Генштаба Турецкой Республики Илькера Башбуга, в которых он целиком и полностью поддержал обвинения в организации попытки переворота 15 июля, прозвучавшие от руководства страны в адрес Фетхуллаха Гюлена и его "террористической организации" 66. При этом генерал указал на то, что он также, будучи на своем посту, в одиночку боролся с исламизмом и терроризмом, как и с некоторых пор - "в одиночку" борется президент Р. Т. Эрдоган 67. Вторая часть фразы особенно показательна, поскольку является прямым поклоном президенту, - это широко растиражированная цитата турецкого президента.
Следующей отличительной чертой турецкого прогнозного кейса выступает тенденция на формирование нового образа турецкой армии - лишенной возможности самостоятельно влиять на политический процесс в республике, однако в области оснащения соответствующей высоким мировым стандартам. Данная тенденция выполняет двойственную функцию - сохраняет иллюзию значимости армейских кругов при одновременном повышении ее номинальной боеспособности, что особенно ярко проявляется в выступлениях руководства страны по поводу непременного превращения Турецкой Республики в "владычицу окрестных морей" 68.
По своей численности турецкая армия занимает 9-е место в мире. На военно-морском направлении единственным недостатком Турции является то, что она пока не обладает авианосцами. Однако Турция осуществляет определенные шаги для ликвидации этого пробела, придавая ему не столько функциональное, сколько символическое значение. Риторическая эквилибристика вокруг возможностей национального ВПК сопровождается приобретением у США палубных истребителей F-35 69 и строительством "прото-авианосца" в лице УДК L 400 Anadolu 70.
Такие шаги прекрасно гармонизируются с резким увеличением турецкого военного присутствия в важных районах и странах мира (Сомали, Катар, Сирия, Ирак, возможно, Кувейт и Албания, кроме того, турецкие войска долгое время находятся на севере Кипра), и авианосец будет иметь существенно важное значение в этом контексте. Например, авианосец сможет пригодиться и в осуществлении антарктических планов Турции. В марте 2014 г. начался африканский поход целевой группы Barbaros (4 корабля), который длился 102 дня, во время похода группа ВМС Турции посетила 25 портов в 24 африканских странах (из них 19 впервые), преодолела расстояние в 15 тыс. морских миль (28 тыс. км) и впервые за 148 лет прошла через мыс Доброй Надежды. Османский флот прошел через мыс Доброй Надежды в 1866 г., этот поход был организован для того, чтобы Оттоманская порта имела свой вклад в решении проблем между религиозными меньшинствами Южной Африки, входящей тогда в состав Британской империи 71.
Таким образом, активность Вооруженных сил Турции в ближнем и дальнем зарубежье вряд ли подвергнется снижению, упадут лишь показатели субъектности в планировании и реализации операций.
Параллельно с планированием трансграничных операций Анкара готовится и к крупной операции по нейтрализации присутствия членов РПК внутри страны (12 приграничных регионов на юго-востоке Турции) 72. В связи с чем потребуется повысить уровень профессиональной подготовки ВС Турции. По этой причине следующей тенденцией будет длительное восстановление боевого потенциала турецких Вооруженных сил. В своем нынешнем виде ни органы внутреннего правопорядка Турции, ни ее армия не способны эффективно решать стоящие перед ними задачи.
8 сентября, впервые после подавленной попытки переворота, турецкий Генштаб опубликовал данные о численности войск. Простое сравнение с предыдущей статистикой от марта 2016 г. показало, что наибольшие изменения коснулись верхних и средних слоев командного состава армии. Весной у ВС Турции было 325 генералов и 32 451 офицер ниже званием. В начале сентября турецкий генералитет уменьшился на 38%, до 206 генералов и адмиралов, а офицерский корпус в целом убавился на 8%, до менее 30 тыс. человек. По некоторым родам войск наметился явный дефицит кадровых ресурсов. К примеру, из 600 военных пилотов, проходивших службу в марте 2016 г., к сентябрю осталось менее 300 летчиков с высоким налетом часов и опытом участия в боевых действиях. На каждый самолет в составе ВВС Турции до 15 июля приходилось около двух военных летчиков, после путча этот показатель снизился до 0,8 73.
Чистка в рядах полиции, прокуратуры, судебных инстанциях всех уровней, высшего и среднего звеньев армейского командования, наконец, в разведсообществе Турции на предмет искоренения "нелояльных элементов" могла дать краткосрочный эффект под ракурсом внутриполитической стабильности. В итоге дефицит кадров, как следствие массовых увольнений и повальных арестов, когда счет идет на тысячи отстраненных от работы профессионалов, приводит к ситуации, когда турецкие войска в Сирии не могут продвинуться в целевые районы в отсутствие поддержки со стороны авиации, которая невозможна в условиях нехватки пилотов74.
Помимо всего прочего, подобная динамика резко снижает качество армии как института в силу нарушения основного принципа успешного функционирования любой структуры - сохранения института преемственности поколений. Формирование "новой армии" исламизирующейся Турции будет осуществляться за счет прихода в силовой блок молодых партийных функционеров из правящей Партии справедливости и развития, которые верны президенту, но абсолютно или в очень малой степени подготовлены в профессиональном плане. До этого турецкие военные активно учились в учебных заведениях США и Европы. Теперь в силу отказа американцев экстрадировать Ф. Гюлена такие курсы повышения квалификации оказываются под большим вопросом. А значит, речи о сохранении на профессиональном уровне и достойном техническом переоснащении турецких Вооруженных сил пока не идет. Р. Т. Эрдоган встал на очень скользкий путь реформирования армии по образцу Ирана, где идеология заменяет собой профессиональные качества. Первая же серьезная война на примере Сирии показала полную неспособность такой армии воевать сколь-нибудь успешно долгое время.
Последнюю тенденцию не следует ограничивать 2030-м годом и употребить с приставкой "макро-". Армия выступает лишь одной из составных частей внутритурецкой системы сдержек и противовесов. В условиях структурной перестройки всей системы власти в обществе нарастает поляризация, неуклонно накапливая критическую массу внутреннего недовольства, давление которого может не выдержать даже Эрдоган и выстроенная им годами система власти "под себя". При этом надо учитывать, что кнопки "экстренной перезагрузки" в виде военного переворота, которую прожимало общество "перед переходом цепной реакции в стадию неуправляемого распада", уже не будет существовать.
Несмотря на частое присутствие такого явления, как "военный переворот" в истории Турецкой Республики, развитие государства было скорее эволюционным. Вмешательство военных приводило к коррекции политического курса, но никогда не приводило к разрушению накопленного потенциала. Очевидно, что на пути к созданию подлинно великой Турции придется преодолеть еще множество проблемных точек от национального вопроса до индоктринального сопровождения политического курса. Также очевидным является то, что сделать это может лишь сильное государство, где собственные стратегические интересы и ценности будут находиться во главе пирамиды приоритетов.
Эпоха военных переворотов в стиле 12 сентября 1980 г. уходит в прошлое, а турецкая армия перестает быть единственным легитимным гарантом стабильности в стране, уступая свое место политическим структурам, партиям и НКО. Военные утратили политическую субъектность и в будущем станут более подконтрольными лично президенту. Генеральный штаб, который ранее был символом политической власти военных, теперь будет ведать только военным планированием, потеряв возможность управления видами ВС. Президент же, напротив, упрочит свою власть, получив возможность отдавать приказы видам ВС напрямую.
В заключение можно сказать, что процесс трансформации внутриполитической и внешнеполитической роли турецкой армии идет полным ходом. Однако непосредственно генералитет права голоса в данном процессе уже не имеет. О новом признанном всеми сторонами формате отношений между правящими кругами и турецкими военными говорить пока не приходится, и нынешнюю ситуацию можно описать следующей нехитрой конструкцией: армия - "ученик Ататюрка" - продолжает нести свою службу, обращаясь к народу за поддержкой, пока в школах длительность программы по изучению "наследия Кемаль-паши" снижается в пользу увеличения часов, отведенных на религиозные дисциплины 75.
Примечания
34 Официальный сайт DEARSANURL: http://www.dearsan.com/.
35 Официальный сайт TUBITAK-SAGEURL: https://www.tubitak.gov.tr/.
36 Официальный сайт MKEKURL: http://www.mkek.gov.tr/tr/default.aspx.
37 Официальный сайт OTOKARURL: https://www.otokar.com/en-us/Pages/ default.aspx.
38 Официальный сайт ROKETSANURL: http://www.roketsan.com.tr/.
39 Официальный сайт TUSA§/TAI URL: https://www.tai.com.tr/.
40 Turkey's strategic choice: buy or make weapons? URL: http://tandfonline. com/doi/abs/10.1080/14702436.2016.1262742?af=R&journalCode=fdef20.
41 Казанин М. В. О развитии производства БЛА в Турции // Институт Ближнего Востока. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www. iimes.ru/?p=34258.
42 Габриелян А. Космические планы Турции / Институт Ближнего Востока. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.nmes.ru/?p=33634.
43 Корнеевский С. А. Операции ВКС РФ в Сирии с точки зрения продвижения российского вооружения на мировом рынке / Институт Ближнего Востока. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.iimes.ru/?p=28476.
44 Турецкая военная машина / Российский совет по международным делам. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/interview/turetskaya-voennaya-mashina/.
45 Murat Qemrek. Qalkantili bir Ekonomide islamci Siyasetin Ytikseli§i ve Dti§ti§ti // Osmanli’dan ikibinli yillara Ttirkiye’nin Politik Tarihi (ig ve Di§ Politika) - Ankara: Sava§ yayinlari, 2014. С. 648.
46 Васильев А. Д. Армия в социально-политической жизни Турции // Проблемы востоковедения. 2009. № (4) 46. C. 70-90.
47 Исаев А. "Щит Евфрата" - новый узел сирийского конфликта // Международная жизнь. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://interaffairs. ru/news/show/15870.
48 Раздвоенная Турция - Триумфатор Эрдоган и униженная армия // EADaily. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://eadaily.com/ru/news/2017/01/09/razdvoennaya-turciya-triumfator-erdogan-i-unizhennaya-armiya.
49 Закон Турецкой Республики о мобилизации и военном положении 1983 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.mevzuat.gov.tr/MevzuatMetin/1.5.2941 .pdf.
50 Там же.
51 Конституция Турецкой Республики 1982 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.tbmm.gov.tr/anayasa/anayasa_2011.pdf.
52 Chapter Six: Rapid-reaction forces and military exercises / The International Institute for Strategic Studies. URL: http://www.iiss.org/en/publications/strategic%20dossiers/issues/european-military-capabilities--building-armed- forces-for-modern-operations-bf44/eu-07-chapter-06-f808.
53 ‘Ttirkiye goztinti Afrika’yadikti’, Ufuk Gazetesi. 08.01.2013.
54 Васильев А. Д. Армия в Турции // История и современность. 2013. Сентябрь. № 2. С. 71.
55 Турция: "прыжок" в Африку / Российский совет по международным делам. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/turtsiya-pryzhok-v-afriku/.
56 Аватков В. А., Томилова Ю. О. Перспективы становления Турции в качестве ведущего игрока на Африканском континенте // Вестник МГИМО - Университета. 2013. № 4.
57 100 yil sonra Ttirk askeri Katar’da, Yeni §afak. 12.06.2015.
58 Бахрейн обвинил Катар в военной эскалации кризиса // EADaily. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://eadaily.com/ru/news/2017/06/26/bahreyn-obvinil-katar-v-voennoy-eskalacii-krizisa.
59 Максуд Талыблы. Турецкая военная база на территории Азербайджана? // EADaily. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://eadaily.com/ru/news/2016/07/23/tureckaya-voennaya-baza-na-territorii-azerbaydzhana- kommentarii-iz-baku.
60 Social divisions and rising terrorist violence in Turkey / The International Institute for Strategic Studies. URL: http://www.iiss.org/en/publications/strategic%20comments/sections/2016-e7c1/social-divisions-in-turkey-f3f8.
61 Turkish army targets PKK after 16 soldiers killed in large attack // Middle East Eye. URL: http://www.middleeasteye.net/news/turkish-army-targets-pkk-after-soldiers-killed-attack-35824609.
62 Eight Turkish troops killed in anti-PKK operations: Army // Middle East Eye. URL: http://www.middleeasteye.net/news/eight-turkish-troops-killed-anti-pkk-operations-army-567127775.
63 Senior Turkish Army officers seek asylum in Germany after failed coup // Middle East Eye. URL: http://www.middleeasteye.net/news/senior-turkish-army-officials-seek-asylum-germany-after-failed-coup-23190503.
64 Senior Turkish Army officers seek asylum in Germany after failed coup // Middle East Eye. URL: http://www.middleeasteye.net/news/senior-turkish-army-officials-seek-asylum-germany-after-failed-coup-23190503.
65 The US and Turkey: End of an Alliance? / The International Institute for Strategic Studies. URL: http://www.iiss.org/en/publications/survival/sections/2007- f180/survival-global-politics-and-strategy-summer-2007-8c84/49-2-09-menon-f434.
66 Ковалев В. И. О выступлении бывшего начальника Генштаба Турции перед парламентской комиссией / Институт Ближнего Востока. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.iimes.ru/?p=30654.
67 Там же.
68 Новая армия нового турецкого режима / Институт Ближнего Востока. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.iimes.ru/?p=15529.
69 israil’de ‘Ttirk ugak gemisi’ alarmi, Htirriyet, 05.02.2014.
70 AmiralTtirkiye, Takvim, 27.02.2012.
71 Ttirkdenizcileri 148 yilsonraGtineyAfrika’da, Deniz Haber // Deniz Haber Ajanci. URL: http://www.denizhaber.com.tr/turk-denizcileri-148-yil-sonra-guney-afrikada-haber-55295.htm.
72 Turkey and the Changing Dynamics of the Kurdish Issue / The International Institute for Strategic Studies. URL: http://www.iiss.org/en/publications/survival/sections/2016-5e13/survival--global-politics-and-strategy-april-may-2016- eb2d/58-2-04-larrabee-cm-b47b.
73 Раздвоенная Турция - Триумфатор Эрдоган и униженная армия // EADaily. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://eadaily.com/ru/news/2017/01/09/razdvoennaya-turciya-triumfator-erdogan-i-unizhennaya-armiya.
74 Turkey’s diminishing policy options in Syria / The International Institute for Strategic Studies. URL: http://www.iiss.org/en/publications/strategic%20comments/sections/2016-e7cl/turkey-syria-03ab.
75 Новая школьная программа в Турции: уроки джихада вместо теории эволюции // EADaily. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https:// eadaily.com/ru/news/2017/08/23/novaya-shkolnaya-programma-v-turcii-uroki- dzhihada-vmesto-teorii-evolyucii.
Армии на современном Востоке: Научное издание / Под ред. Д. В. Стрельцова. - М.: Издательство "Аспект Пресс", 2018. - С. 96-125