Киберугрозы и международная стабильность (2019)

Полковник С. Паршин;

капитан 1 ранга Н. Башкиров,
кандидат военных наук, профессор АВН

Конец XX века ознаменовался одновременно с крушением СССР и Организации Варшавского Договора нарушением военно-стратегического паритета и кардинальными переменами в расстановке военно-политических сил в мире. Становление же новой системы международной безопасности в XXI веке сопровождается возникновением и усилением принципиально новых факторов, угрожающих сохранению мира на планете.

К числу таких факторов относится нерешенность проблем международной информационной (кибер-) безопасности. В то время как межгосударственные отношения по-прежнему строятся на принципах взаимного вооруженного сдерживания и приверженности политике с позиции силы, киберугрозы приобретают глобальный масштаб и способствуют эскалации конфликтов. Использование информационных и коммуникационных технологий (ИКТ)¹ в качестве важного инструмента разрешения межгосударственных противоречий становится все более весомой угрозой международной безопасности.

Данное обстоятельство обусловливает значительное внимание зарубежных военных специалистов к вопросам оценки влияния киберугроз на стабильность² военно-политической и стратегической обстановки, и в частности на возможность эскалации существующих очагов напряженности, кризисов и конфликтов, а также возникновение новых.

Согласно сложившимся в XX веке теоретическим основам процесса разрядки напряженности в эпоху "холодной войны" под стратегической стабильностью понималось отсутствие военного конфликта между ядерными государствами. Она предполагала возможность гарантированного взаимного уничтожения (нанесения неприемлемого ущерба) ядерным оружием. Основными составляющими международной стратегической стабильности считались кризисная стабильность (отсутствие намерений нанесения первыми ядерного удара) и стабильность гонки вооружений (отсутствие намерений по наращиванию ядерного потенциала).

Несмотря на сохранение определяющей роли стратегических ядерных вооружений в двусторонних отношениях, информационные вызовы³ XXI века вынуждают западных экспертов пересмотреть приоритеты обеспечения национальной безопасности для противодействия новым вызовам и угрозам международной стабильности.

Произошел неизбежный пересмотр содержания и переосмысление вышеупомянутых терминов без ограничения контекста лишь ядерными стратегическими вооружениями. Так, международная стабильность в более широком смысле трактуется как состояние безопасности на двустороннем, региональном и глобальном уровне, при котором взаимодействие между государствами носит дружественный характер.

В современных условиях кризисная стабильность в более широком смысле - это отсутствие намерений к эскалации политических кризисов и конфликтов. Другими словами, это состояние международных отношений в военно-политической сфере, которое характеризуется отсутствием роста взаимной напряженности и предпосылок для усиления существующих политических кризисов и возникновения вооруженных конфликтов. Стабильность гонки вооружений следует понимать как отсутствие намерений по наращиванию военных и иных возможностей, которые могут использоваться в качестве средства силового разрешения противоречий между субъектами международных отношений.

При этом необходимо учитывать, что стратегический паритет в сфере киберпространства не существует. В настоящее время 120 государств мира, и в первую очередь США, ряд стран Запада и Китай наращивают возможности по ведению борьбы в киберпространстве. Причем активно повышается именно ее потенциал с прицелом на осуществление агрессивных сетевых действий. Проблема усугубляется еще тем обстоятельством, что остается неизвестным количество экстремистских групп, занимающихся разработкой или приобретением кибероружия.

Если прежде важнейшим элементом обеспечения военно-стратегической стабильности являлась демонстрация сил и средств стратегического сдерживания, способных нанести противнику неприемлемый ущерб, то сами киберпотенциал и кибероперации обладают свойством ненаблюдаемости. Явными могут стать лишь причиненный ими ущерб⁴. С другой стороны, превентивное применение кибероружия нивелирует полученное преимущество, так как противник начнет немедленно искать способы и средства противодействия и нейтрализации возникших последствий.

В настоящее время военно-политическое руководство ряда ведущих зарубежных государств рассматривает борьбу в киберпространстве как одно из решающих условий зашиты и реализации национальных интересов и выгодного разрешения кризисных ситуаций

Наибольшим киберпотенциалом на сегодняшний день обладают США, Китай, а также страны Западной Европы (Великобритания, Франция и Германия), где созданы и развиваются соответствующие командования и структуры, силы и средства ведения киберопераций, реализуются новые подходы к построению системы противоборства в информационной сфере на всех уровнях.

США обладают наиболее мощным военно-стратегическим информационным потенциалом в мире, где ИКТ стали важным фактором глобальной американской военной стратегии. При этом информационный потенциал рассматривается как стратегический ресурс, способный влиять на глобальные информационные потоки. Несмотря на утверждения о провале попыток Белого дома установить глобальное информационное доминирование, все военные конфликты XXI века демонстрировали способность вооруженных сил США завоевывать информационное превосходство во всех сферах ведения военных действий (в космосе и воздушном пространстве, на сухопутных и морских ТВД, а также в электромагнитном спектре). Это позволяло решать первоочередную задачу "обезглавливания" противника с нанесением ударов по наиболее критичным элементам его военной организации.

Достижению эффективности и возможности применения средств кибервойны способствуют следующие тенденции все большей информатизации и роботизации вооруженной борьбы:
- ведение военных действий в современных войнах и вооруженных конфликтах сопровождается увеличением объема передаваемой информации;
- современные средства ведения и обеспечения вооруженной борьбы постепенно начинают представлять собой все более сложные вычислительные и роботизированные системы, функционирующие по принципам сетевой войны;
- рост интенсивности информационного взаимодействия систем, комплексов, компонентов и средств вооруженных сил посредством различных сред передачи данных (спутниковых, тропосферных, радио, радиорелейных, гидроакустических, проводных или оптико-волоконных линий связи и др.).

В то же время наряду с военными структурами глобальные информационные сети активно интегрируют государственные и частные экономические и социальные комплексы, системы, компоненты и объекты обеспечения жизнедеятельности. Поэтому киберсфера стала средой ведения военных действий наряду с наземным, морским (надводным и подводным), воздушным и космическим пространством, а также часто отдельно выделяемым электромагнитным измерением.

Информационное превосходство США в мире и американские претензии на глобальное доминирование в киберпространстве становятся основными дестабилизирующими факторами международной безопасности.

Среди других факторов, повышающих степень влияния киберугроз на международную стабильность, можно выделить следующие:
1. Модели взаимного гарантированного уничтожения (неприемлемого ущерба), сохраняющиеся в отношениях между США и Россией, США и Китаем, что не исключает военного наступательного киберпотенциала как стратегической угрозы.
2. Выведение из строя информационных систем и сетей ВС противника как основы боевых возможностей способное привести к тому, что даже более слабая в военном отношении страна может избежать военного поражения.
3. Киберугрозы представляют стратегическую угрозу национальной безопасности для государств, зависимых от функционирования информационной инфраструктуры.
4. Угроза кибервоздействия на инфраструктуру государства-противника с потенциальным нанесением существенного, неприемлемого ущерба, что сдерживает агрессию и развязывание войны.
5. Асимметричный характер киберугроз. Гонка кибервооружений с целью получения и поддержания стратегического преимущества непредсказуема и не поддается контролю. В отношении ИКТ не существует эффективного контроля над вооружениями. Развитие кибервооружений находится в русле постоянной инновационной деятельности по разработке ИКТ.
6. Скрытность и анонимность кибервоздействия из-за проблем своевременного вскрытия факта кибератаки и точного идентифицирования атакующего.
7. Противоборство в киберпространстве требует сравнительно меньших зат]зат, чем "традиционные" войны и вооруженные конфликты. Разработка и создание образцов информационного оружия обходятся дешевле в сравнении с другими видами оружия, а его применение может привести к аналогичному ущербу.
8. Отсутствие в большинстве случаев необходимости непосредственного "физического" контакта с объектом атаки. Противоборство в киберпространстве является относительно "бескровным", если не рассматривать дальнейшие прямые и косвенные последствия кибератак. ИКТ все в большей степени относят к категории средств "функционального" поражения.

Нарушению международной стабильности способствует возможность ведения информационного противоборства (ИП) без объявления войны с охватом широкого поля деятельности, а также всех слоев общества. Особая опасность ИП состоит в том, что оно само по себе способно генерировать все возрастающее количество угроз со значительно большим количеством объектов воздействия, чем когда-либо ранее. Подобное воздействие затрагивает уже не только военную безопасность, но и множество других сфер жизнедеятельности государства.

Подчеркивая стратегические преимущества киберопераций, зарубежные специалисты выделяют возможность расширения спектра вариантов действий властных структур того или иного государства в кризисных и конфликтных ситуациях. Так, наступательный киберпотенциал по аналогии с ядерным характеризуется как "противосиловой" (coimterforce) при использовании для поражения системы управления группировок ВС, их сил и средств поражения и обеспечения, а также как "противоценностный" (countervalue), предназначенный для воздействия в первую очередь на критически важную гражданскую инфраструктуру государства-противника.

Ряд американских экспертов предлагают проводить в мирное время массированные адресные противоценностные кибератаки с контролируемым эффектом как альтернативу экономическим санкциям. Подчеркивается их преимущество как средства наказания или влияния на линию поведения лидеров других государств.

Кибероперации могут скрытно проводиться в качестве самостоятельного, начального этапа эскалации вооруженного противоборства перед нанесением превентивного (упреждающего) удара обычными средствами поражения либо применяться совместно и одновременно с обычными средствами поражения с целью нанесения неприемлемого ущерба противостоящей стороне. Так или иначе, подавляющее преимущество одной из сторон либо уверенность в нанесении неприемлемого ущерба противнику может способствовать началу ведения военных действий. При этом киберсредства будут использоваться обеими сторонами в максимальной степени с целью подавления обороны и ослабления возможного ответного удара.

Уникальные свойства кибероружия могут создать предпосылки для нанесения противнику даже более слабым в военном отношении государством превентивного и разоружающего удара, переводя, таким образом., политический кризис в "горячую фазу" и полномасштабной войне. Особенно это становится актуальным, если государство уверено в неизбежности войны и неотвратимости военного вторжения на свою территорию.

Следует отметить, что эффект от повторного проведения кибератак с использованием аналогичных средств и технологий будет минимальным, поскольку противник заранее предпримет контрмеры и устранит выявленные уязвимости в информационных системах и сетях. В связи с этим для достижения максимального эффекта кибероружие должно быть применено внезапно, с максимальным задействованием наличных сил и средств. При этом последующие кибератаки требуют комплексного подхода, а также использования более совершенных средств и технологий.

Зачастую последствия кибератаки могут быть устранены за короткий период времени. Поэтому для максимального использования преимуществ, полученных от проведения кибератак, нацеленных, например, на дезорганизацию системы обороны, необходимо незамедлительно нанести удар обычными средствами поражения. Однако чаще всего оперативная оценка последствий кибервоздействия будет невозможной. Более того, оценка его результатов представляет определенные сложности и для стороны, подвергшейся нападению. На практике обнаружение применения кибероружия против группировок войск (сил) может означать начало боевых действий или эскалацию конфликта.

Тот факт, что государства используют, как правило, частные организации-посредники для проведения киберопераций, например разведывательного характера или с целью экономического шпионажа, также повышает опасность эскалации кризисов и конфликтов. Не исключается вмешательство в политический кризис или вооруженное противостояние третьей стороны посредством кибервоздействия для провоцирования применения вооруженных сил конфликтующими сторонами.

Кибератаку, предпринятую с целью шпионажа, сложно сразу отличить от операции, задачей которой является уничтожение военной инфраструктуры. Интенсификация киберпшионажа в период кризиса может быть воспринята как кибератака, обеспечивающая подготовку удара обычными средствами поражения. Проникновение в информационную сеть системы ПВО можно трактовать как сигнал к началу войны. Так или иначе, конфликтующие стороны склонны рассматривать кибероружие как средство первого удара, что способно повлиять на вероятность и масштабы превентивных мер, ухудшая тем самым международную стабильность и способствуя эскалации конфликта.

В то время как в качестве основы стратегической и кризисной стабильности в мире всегда выступала политика сдерживания конфликтов⁵, инструменты информационного влияния и здесь меняют характер международных отношений. Иностранные военные специалисты продолжают выделять сдерживающие свойства кибероружия, если одна из сторон обладает существенным "противоценностным" потенциалом по поражающему воздействию на гражданскую экономическую и социальную критическую инфраструктуру государства-противника ("киберустрашение"). Однако с учетом возможностей противостоящей стороны по организации киберзашиты и проведению оборонительных киберопераций стабилизирующая роль киберугроз и положительное воздействие на стабильность в мире являются весьма сомнительными⁶.

В целом, по мнению зарубежных экспертов, концепция киберсдерживания остается весьма противоречивой и вызывает множество дискуссий. Так, вывод о нанесении киберударов можно сделать только спустя какое-то время, как и о целях и последствиях таких действий. В связи с этим можно говорить о гораздо более "низком пороге" применения кибероружия по сравнению с ядерным, поскольку кибератаки различного масштаба, в том числе с весьма значительным ущербом, стали повседневной реальностью.

Одновременно наблюдаемый в сфере ИКТ прогресс создает существенные неопределенности в развитии концепций киберсдерживания и потенциала их реализации в будущем, вплоть до взаимного гарантированного уничтожения инфраструктуры, что присуще ядерным средствам сдерживания. При этом западные аналитики обращают внимание на комплексный характер сдерживания - киберсдерживание является лишь дополнением к ядерному, а также к сдерживанию войны в космосе и другим формам сдерживания.

Необходимо также указать на использование кибероружия как средства психологического воздействия на военное и политическое руководство противостоящей стороны⁷. Особое внимание проблеме информационной безопасности уделяют китайские военные эксперты⁸, предполагая получить и реализовать психологическое преимущество с опорой на расширенную многовариантность действий.

Например, это может проявиться в ходе переговоров и, возможно, путем демонстрации кибервозможностей (в том числе посредством проведения многочисленны- разведывательных киберопераций Китая как специфической формы сдерживания, демонстрации контроля над какой-либо сетью и др.). Однажды возникшая паника в результате даже частичного обрушения банковской системы вследствие кибератаки, несомненно, создаст психологическое давление и вызовет страх даже перед гипотетической возможностью подобной ситуации.

Психологический аспект свидетельствует в пользу того, что активные действия противника в современную эпоху будут сдерживаться, если оценка рисков становится проблематичной в условиях конфронтации. Подрыв решимости руководства противостоящей стороны уже означает ослабление его воли и, как следствие, представляет собой психологический способ добиться успеха, не начиная боевых действий. Для закрепления стратегической инициативы⁹ остается только демонстрацию силы дополнить реальным нанесением киберударов.

Китайские специалисты подчеркивают необходимость использования средств "народной войны" (участие широкой общественности в боевых кибероперациях) в качестве формы сдерживания и метода ведения военных действий. Так называемая информационная мобилизация подразумевает соответствующие военные и гражданские учения, которые проводятся в КНР ежегодно в рамках подготовки "компьютерного ополчения" с опорой на высокий мобилизационный потенциал страны.

По аналогии с ядерным прикрытием предлагается использовать так называемы информационный зонт¹⁰, который теоретически дает возможность одной из сторон конфликта видеть противника, одновременно не позволяя ему контролировать действия своих и дружественных сил. Суть этого метода сводится к манипулированию и контролю информации.

Китайская военная наука рассматривает информационную сетевую войну как "новую форму международных конфликтов будущего в условиях ядерного сдерживания". Причем концепция сдерживания здесь поднимается на уровень стратегии, на уровень ядерного сдерживания. То, что китайские специалисты подчеркивают отсутствие четких границ между киберсдерживанием и наступательными кибероперациями, свидетельствует об отрицательном влиянии киберпотенциала на стабильность в мире.

В качестве еще одного дестабилизирующего фактора в сфере международной информационной безопасности выступают нерешенность проблемы суверенитета государств в отношении национального киберпространства в условиях способности США обеспечить единое глобальное киберпространство, а также неограниченные возможности этой страны по контролю и манипулированию цифровым адресным пространством в сети Интернет.

Данное обстоятельство становится особенно актуальным касательно потенциальных противников Соединенных Штатов в киберпространстве, к которым Белый дом относит Россию, Китай, Иран и КНДР. Поэтому стремление Китая к автономизации¹¹ своего сегмента глобальной сети не лишено оснований.

В качестве обобщения следует отметить, что руководство ведущих зарубежных стран рассматривают кибервойну в качестве инструмента достижения национальных, в том числе военных, стратегических целей. По сути, концепция киберсдерживания, в особенности ее американский вариант, имеет чрезвычайно агрессивный характер. Сами же аналитики США, оценивая китайскую концепцию киберсдерживания, именуют ее "концепцией принуждения".

По мнению западных экспертов, никакие международные соглашения по ограничению использования кибероружия не смогут удержать США, Китай и ряд других стран от применения при определенных условиях кибероружия, в том числе в глобальном масштабе. То есть киберугрозы будут оказывать существенное отрицательное влияние на стабильность в мире и в обозримой перспективе, в связи с чем проблема милитаризации информационного пространства остается приоритетным направлением международного права.

Таким образам, наличие киберугроз в значительной мере способствует эскалации кризисов и конфликтов, подрывая тем самым стабильность и международную безопасность. Неопределенность и непредсказуемость операций в цифровом пространстве делают мир менее безопасным в военном отношении, а проблема кибербезопасности стала существенной частью обеспечения международной безопасности.

¹ В англоязычной литературе под ИКТ понимается совокупносгь телекоммуникационньгх средств, компьютеров, специального и общего программного обеспечения, систем хранения информации, аудиовоспроизведения и видеовизуализации, используемых для накопления, передачи, обработки и распространения информации.

² Стабильность - длительное сохранение сущностных свойств либо в связи с отсутствием заметных негативных воздействий на систему, либо в связи с обеспечением устойчивости по отношению к таким воздействиям в течение длительного срока. Критерием стабильности обстановки выступает уровень согласованности интересов различных субъектов, участвующих в ее формировании (способных оказывать влияние), а также их защищенность (устойчивость) по отношению к возможным опасным воздействиям (величина и вероятность ущерба менее заданных).

³ Под информационными вызовами подразумеваются не только угрозы информационной безопасности и средства информационного противоборства, но и военные технологии, появление которых становится возможным в результате информатизации вооруженной борьбы. К ним относятся глобальные системы управления, единое сетевое информационно-коммуникационное пространство, высокоточное оружие, интеллектуальные беспилотные летательные аппараты, безэкипажные наземные машины, необитаемые подводные аппараты и др.

⁴ Например, поражению может подвергнуться критическая инфраструктура государства, возможна полная парализация или частичный вывод из строя систем управления вооруженными силами, средств поражения, разведки и др. Использование кибероружия может повлечь техногенные катастрофы на критически важных объектах промышленности, топливо-энергетического комплекса и транспорта, привести к коллапсу финансовой системы и т. д. Применение информационного оружия способно полностью дезорганизовать государственное и военное управление, деморализовать и дезориентировать население, создать массовую панику и хаос.

⁵ Теоретические основы сдерживания относятся к научной проблеме конфликтологии. Сдерживание (containment) - принятие различных мер для недопущения обострения конфликта, в том числе подавлением волг противника к его обострению. Одним из средств сдерживания в эпоху "холодной войны" выступала стратегия ядерного устрашения (deterrence), предполагавшая психологическое воздействие угрозой нанесения неприемлемого ущерба или гарантированного уничтожения противника.

⁶ Запрет на развитие систем противоракетной обороны в период "холодной войны" означал искусственное поддержание взаимной уязвимости СССР и США по отношению к стратегическому ядерному оружию.

⁷ В качестве классического часто приводится пример кибервоздействия на информационные сети системы государственного управления Груши в ходе российско-грузинского военного конфликта в 2008 году.

⁸ См. например: Qiao Ldang and Wang Xiangsui Unrestricted Warfare// Pan American Publishing Company. Panama City, 2002. Peng Guangqian and Yao Youzhi. The Science of Military Strategy//The Military Science Publishing House. - 2001. Об информационно-психологическом воздействии на противника говорится еще в труде военного теоретика и философа древности Сунь Цзы "Искусство войны", написанном в V веке до н. э.

⁹ Согласно авторам Пэн Гуанцянь и Яо Ючжи в работе "Наука о военной стратегии" стратегическое сдерживание определяется как "стратегический вд, предпринятый государством или политической группой с целью принуждения противника подчиниться собственной воле в рамках общей военной ситуации путем демонстрации силы или решимости в готовности применить ее".

¹⁰ Cai Cuihong. Information Networks and International Politics. - 2003.

¹¹ Доступ к сети Интернет и весь интернет-трафик с территории КНР контролируется при помощи программного обеспечения "Великая китайская огненная стена".

Зарубежное военное обозрение. - 2019. - №11. - С. 3-10