Морская гибридная война в стратегиях США и НАТО: суть, содержание и возможные меры противодействия (2023)

Подполковник запаса А.А. Михлин
Капитан 1 ранга В.В. Молочный
Капитан 2 ранга Т.М. Коэметс

Начало XXI столетия характеризуется глобальными изменениями основополагающих принципов функционирования государственных институтов и международных алгоритмов взаимодействия в экономической, культурной, военной и других сферах. Качественную трансформацию претерпевает и мировая политическая система.

Вхождение 5 октября 2022 года в состав России Донецкой и Луганской народных республик, Запорожской и Херсонской областей, имеющих выходы к Азовскому и Черному морям, дает России беспрецедентные с точки зрения геополитики возможности, которыми она, несомненно, воспользуется после завершения специальной военной операции на Украине. Сейчас на фоне ее проведения значительно возрос уровень антироссийской риторики военно-политического руководства США и их сателлитов по НАТО. Фактически против России развязана тотальная гибридная война во всех сферах.

По мнению академика А.А. Бартоша, в XXI веке прослеживается тенденция стирания различий между состояниями войны и мира. Войны уже не объявляются, а начавшись, идут по непривычному для нас шаблону.

Широкое распространение получили асимметричные действия с привлечением сил специальных операций, частных военных компаний (ЧВК), внутренней оппозиции для создания постоянно действующего фронта на всей территории противостоящего государства, а также информационное воздействие, способы которого постоянно совершенствуются. Все это осуществляется на фоне экономического давления и объединяется понятием «гибридная война»¹.

Данный тип войны представляет собой сложное, нелинейное, многоуровневое и многосферное явление, она не похожа ни на одно из военных противостояний прошлого. Относительно недавно сформулированы ее законы², а также введено понятие «узлы критичности», представляющие собой, по сути, объекты гибридной войны: государства и их коалиции; города как площадки для манипулирования протестными настроениями населения; предприятия оборонной промышленности; военные штабы; целые отрасли промышленности; государственные институты и центры принятия решений; официальные идеологические концепции; политические лидеры и многое другое³.

Гибридные войны имеют сетецентрическую основу, а их технологии применяются в четырех больших пространствах: географическом, экономическом, информационноидеологическом и информационно-кибернетическом⁴.
У разных ученых свои подходы к пониманию гибридных войн и их классификации. На этот счет в экспертном сообществе идут весьма острые дискуссии, равно как и о том, в какой операционной среде (средах) они будут вестись, из каких систем (подсистем), типов (подтипов) будут состоять и какова их специфика в зависимости от применения в том или ином регионе мира.

Как подчеркивалось ранее⁵, в перспективе военное искусство в ведущих странах мира, в том числе и в России, будет развиваться на основе комплексного подхода, предполагающего помимо совершенствования форм и способов ведения традиционных конвенциональных военных действий одновременное изыскание возможностей использования потенциала гибридных войн нового типа, что, в свою очередь, окажет влияние на формирование новых вызовов и угроз современности как единой системы в качестве составного компонента военных операций будущего. В качестве примера можно привести операцию «Источник мира» (9—18 октября 2019), проведенную смешанной группировкой вооруженных сил (ВС) Турции с привлечением незаконных вооруженных формирований (НВФ) находящейся под их опекой так называемой «Сирийской национальной армии» против курдских отрядов народной самообороны и «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная в России) в северных районах Сирии⁶.

Операция «Источник мира»

Последние события на Украине показали также существенно возросшую роль ЧВК, которые становятся составным и, что самое важное, легальным компонентом группировок войск (сил) при планировании и ведении операций на всех уровнях. Блестящие результаты российской ЧВК «Вагнер» — яркое тому подтверждение.

С учетом изложенного следует отметить некоторые особенности современных кризисов и военных конфликтов, носящих гибридный характер.

Во-первых, просматривается их целенаправленное воздействие на политические процессы международного масштаба по причине прямого или косвенного вовлечения ведущих субъектов мировой политики, которые оказывают военную, финансовую и информационную поддержку одной из противоборствующих сторон исключительно в своих геополитических интересах.

Во-вторых, они имеют ценностное измерение, реализуемое в форме борьбы этнических и культурно-конфессиональных идентичностей, что нередко используется в качестве идеологического обоснования и пропагандистского прикрытия истинных целей противоборствующих сторон⁷.

Способы и технологии ведения гибридных войн в разных вариантах и моделях уже давно отрабатываются натовскими стратегами. Печальный тому пример — использование новых вызовов и угроз как единой системы в качестве первого эшелона гибридных войн для прихода к власти нацистов на Украине в результате кровавого государственного переворота (2014), поддержанного США и другими странами НАТО. Следствием стало создание по западным лекалам новой военно-политической структуры и совершенно иной военно-политической реальности в современной Украине, при которой на ее территории резко активизировалась деятельность представителей США и НАТО, направленная прежде всего против России.

Безусловно, традиционные войны никуда не денутся еще на протяжении довольно длительного времени, однако с развитием новейших технологий, в первую очередь в IT-сфере, акцент будет смещаться именно в сторону многоуровневых и многосферных гибридных войн нового типа. Многие информационные способы влияния на аудиторию в стране-жертве (группе стран), разработанные в ходе ведения войн, нашли свое применение не только в гражданских маркетинговых технологиях, но и в военных доктринах различных стран мира.

В гибридных войнах важным оружием становятся новейшие технологии в IT-сфере, а полем битвы — социальные сети и киберпространство в целом, поскольку они являются ареной современных информационных войн и средством сопровождения различных военных, информационных и политических процессов, инициируемых в интересах той или иной стороны. Данный инструмент позволяет решать две тесно связанные задачи: захват информационных площадок и влияние на аудиторию в рамках различных виртуальных сообществ. При этом ведется сбор, обработка информации, а также координация действий квази-разобщенных групп⁸.

Качественным отличием гибридных войн является отсутствие линии фронта и четко обозначенных границ между противниками. Для реализации своих интересов в различных регионах земного шара, в том числе имеющих выходы в Мировой океан, США и их сателлиты по НАТО с высокой долей вероятности будут исходить в своих действиях из всеобъемлющей стратегии комбинирования силовых и несиловых средств и методов, предусматривающей наряду с задействованием потенциала своих ВС использование технологий новых гибридных войн и их важнейшего компонента — единой системы новых вызовов и угроз XXI века9. Составными элементами данной многоуровневой, многокомпонентной и многосферной системы являются терроризм, пиратство, нелегальная миграция, незаконный оборот наркотиков, оружия и боеприпасов, торговля людьми, киберпреступность и т.п.

Каждый из этих вызовов и угроз имеет свои подсистемы, обладающие отличительными чертами и свойствами. Единую систему новых вызовов и угроз отличают гибкость, подвижность, взаимосвязанность, способность к быстрой реакции на малейшие изменения в мировой политической и экономической конъюнктуре, наличие своих узлов критичности и центров принятия решений. В ее основе лежат сетецентрический принцип и постоянно изменяющиеся алгоритмы противоправных действий. В ней тесно переплетается деятельность различных нарко-, террористических, пиратских и иных НВФ, а также транснациональных преступных синдикатов, включающих в том числе мигрантские преступные сообщества. Все они широко используют последние достижения научно-технического прогресса и действуют на различных обитаемых континентах планеты. Основные драйверы этой системы — распространяющаяся быстрыми темпами глобализация, растущая бедность, колоссальные финансовые потоки, коррупция, клановость, борьба за власть и закон Omerta (молчания и круговой поруки).

По мнению ряда ученых, в настоящее время формируется новый глобальный вызов современности — связь между всеми указанными угрозами, охватывающая и пронизывающая все без исключения их аспекты как по вертикали, так и по горизонтали. Кроме того, наблюдается устойчивая тенденция, связанная с тем, что ни один из существующих глобальных вызовов и угроз современности не рассматривается по отдельности, а только в комплексной связи друг с другом.

Единая система новых вызовов и угроз, вероятно, станет основой всех гибридных войн, она подразделяется на глобальную, региональную и местную, может быстро и гибко адаптироваться под условия того или иного театра военных действий, в том числе и в Мировом океане, применяться в тесном взаимодействии с регулярными ВС, а ее вышеназванные элементы могут быть задействованы в качестве инструментов при реализации намеченных задач как по отдельности, так и в их совокупности и взаимосвязи.

С высокой долей вероятности можно предположить, что для ведения грядущих морских гибридных войн США и НАТО будут отдавать предпочтение использованию именно этой единой системы новых вызовов и угроз, поскольку операции базовых эффектов* в Мировом океане могут, по мнению американских военных специалистов, проводиться не только во время напряженного противостояния во время классических конвенциональных войн, но и в периоды мира и возникновения кризиса, причем как в отношении противника, так и его союзников или нейтральных сил¹⁰. Какие это будут операции — покажет время.

В настоящее время США и НАТО готовятся вести военные действия в так называемом многодоменном пространстве: одновременно на суше, на море, в воздухе, космосе, киберпространстве и когнитивной сфере. При этом предполагается реализовывать следующие задачи: преодоление систем обороны, выстроенных противником, постоянное взаимодействие между доменами при сохранении ими полной свободы действий, способность к гибкой трансформации военных возможностей и постоянным маневрам. Военно-политическое руководство США рассматривает превращение ВС и организованного резерва в многодоменные силы как важнейший шаг в направлении силового обеспечения своего глобального военно-политического доминирования.

Многодоменные и гибридные войны в их взаимосвязи воспринимаются в качестве стимулирующего фактора для сотрудничества НАТО и ЕС в военной сфере. С этой целью участники альянса наметили ряд шагов по согласованию стратегий в гибридных конфликтах, предусмотрев, в частности, реализацию следующих совместных мер и действий:
• подрывная деятельность в политической сфере, включая внедрение агентуры, дезинформацию, шантаж должностных лиц, манипуляции политическими партиями и СМИ, поддержка деструктивных культов и организаций религиозной направленности, а также националистических организаций при общей активизации публичной дипломатии с акцентом на формирование протестного потенциала в России, государствах ОДКБ и СНГ в целях подготовки к свержению законных властей, расколу государств и их переходу под внешнее управление;
• размещение формирований ВС, военных баз и другой инфраструктуры НАТО вблизи границ России;
• проведение широкомасштабных учений, создание центров подготовки боевиков в соседних странах, наращивание возможностей сил специальных операций;
• осуществление сдерживающих угрожающих действий, включая проведение учений ядерных сил, развертывание ПРО, модернизацию ядерного оружия передового базирования, агрессивное воздушное и морское патрулирование вблизи границ России;
• манипуляции в дипломатической сфере, включая отказ от ранее взятых на себя обязательств;
• продолжение политики расширения НАТО на Восток, попытки нарушить единство союзников и партнеров России;
• ведение скоординированной информационной войны¹².

При развязывании военных конфликтов в любых регионах мира США и их союзники по НАТО, ЕС и КВАД (считается тихоокеанским аналогом НАТО) обязательно предусмотрят задействование военно-морского потенциала, в том числе с применением элементов системы новых вызов и угроз. Ставка будет делаться на использование возможностей воздушных и морских (как надводных, так и подводных) беспилотных аппаратов различного назначения, активно разрабатываемых в странах НАТО. В настоящее время уже созданы разведывательные, ударные, транспортные, противолодочные, противоминные, патрульные и другие типы морских беспилотных аппаратов, способные действовать как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими пилотируемыми и беспилотными аппаратами, в том числе в составе роя (стаи). Попытки применения некоторых из них уже имели место в ходе специальной военной операции¹³.

Кроме того, с высокой вероятностью в морской гибридной войне будут широко использоваться возможности ЧВК и НВФ, относящихся к различным нарко-, террористическим, пиратским, радикальным националистическим, религиозным группировкам и транснациональным преступным синдикатам, при поддержке заинтересованных государств. А мигрантские сообщества станут базой для набора «пушечного мяса» в вышеперечисленные группировки.

По нашему мнению, Мировой океан станет наиболее вероятной средой для ведения гибридных войн нового типа, поскольку представляет собой, по сути, гигантский узел критичности с разделением на подузлы по географическому признаку, каждому из которых присущи свои характерные черты, свойства, признаки и региональные центры принятия решений.

Таблица Основные типы гибридных войн на море
Тип гибридной войны	Используемые вызовы и угрозы	Возможные действия агрессора
Морская прокси-война	Терроризм, в том числе морской, морской разбой, пиратство, нарко- и работорговля, торговля оружием и боеприпасами, нелегальная миграция и т. п.	Использование НВФ, относящихся к террористическим, пиратским и иным мафиозным группировкам, организациям и преступным синдикатам, а также иностранных ЧВК против страны-жертвы (группы стран) и ее (их) союзников для достижения геополитических интересов коллективного Запада во главе с США в первом или втором ударном эшелонах во взаимодействии с ВС США, других стран НАТО и КВАД в различных районах Мирового океана14
Морская экономическая война	Морской терроризм	Организация диверсий и терактов вышеуказанными группировками и ЧВК, действующими в интересах коллективного Запада во главе с США, на объектах морской экономической и транспортной инфраструктуры страны-жертвы (группы стран) и ее (их) союзников (буровые установки, платформы, газо- и нефтепроводы, рыболовецкие, газо-, нефтеналивные и иные суда и др.) в целях принуждения их к отказу от транспортировки ресурсов морем и выдавливания с мировых энергетических и иных рынков, а также захват заложников, судов, портов и т.п.
Морская кибервойна	Кибертерроризм	Использование коллективным Западом во главе с США высококвалицированных специалистов в IT-сфере, в том числе из хакерских преступных группировок и иностранных ЧВК, для совершения нападений на компьютерные системы объектов морской экономической и транспортной инфраструктуры страны-жертвы (группы стран) и ее (их) союзников в целях выведения их из строя и последующего захвата

Их также отличает неоднородность и быстрота протекающих политических, экономических, социальных и иных процессов. С учетом данных обстоятельств морские гибридные войны условно можно разделить на три основных типа (табл.).

Необходимо отметить, что в исторической ретроспективе США уже использовали криминальный мир и его потенциал для достижения своих военных целей. Так, в рамках операции «Преисподняя», проведенной военно-морской разведкой США в ходе Второй мировой войны, итальянская мафия занималась поиском диверсантов около побережья США и следила, чтобы рабочие не занимались саботажем. На гангстеров работал целый флот рыбаков. Больше всего американские спецслужбы боялись немецких подлодок, поэтому особое внимание преступники уделяли обороту топлива и других припасов в порту Манхэттен ¹⁵.

Также «Коза-Ностра» оказала существенную помощь англо-американским союзным войскам в ходе операции «Хаски» по высадке десанта на Сицилию (9—10 июля 1943)¹⁶.

В современных условиях США и их сателлиты по НАТО также используют морской терроризм, причем нередко на государственном уровне, в качестве инструмента при решении своих геополитических задач в ходе гибридных войн. Многие авторитетные эксперты и аналитики не сомневаются, что акт международного терроризма против принадлежащих России морских газопроводов «Северный поток-1» и «Северный поток-2» (26 сентября 2022) с высокой вероятностью совершен англосаксами с помощью ряда своих вассалов в Европе. Это наглое правонарушение убедительно продемонстрировало, что терроризм во всех его проявлениях играет ключевую роль в гибридных войнах нового типа, а стремление нанести экономический ущерб геополитическому противнику становится одним из важнейших стимулов организации и проведения терактов.
Еще одним важнейшим компонентом единой системы новых вызовов и угроз, который может быть задействован при ведении морских гибридных войн, является наркобизнес, тесно сопряженный с другими преступными видами деятельности и синдикатами. Наркоторговцы, обладающие немалым опытом по «отмыванию» денег, полученных от реализации наркотиков, в том числе при их транспортировке по морю, обеспечивают доступ к финансовым источникам всем крупным террористическим и преступным группировкам.

К тому же наркобизнес (как и терроризм) тесно связан с нелегальными поставками оружия. Бурный рост производства наркотиков и транзита оружия в страны, где ведутся гражданские войны, подтверждает вывод о том, что внутренние вооруженные конфликты являются мощным стимулом деятельности наркооружейных мафий¹⁷.

Следует обратить внимание и на тот факт, что наркобизнес в ряде стран мира, например, в Боливии и Колумбии имеет давние и устойчивые связи со спецслужбами США, включая так называемое «Агентство по борьбе с наркотиками» (Drug Enforcement Administration — DEA). На счету DEA репрессии против тысяч боливийских крестьян, бомбардировки деревень, сотни жертв похищений и пыток¹⁸.

Серьезной ударной силой морских гибридных войн может стать пиратство как составной элемент единой системы новых вызовов и угроз. В последние годы активность пиратских формирований в важнейших районах Мирового океана по статистике несколько снизилась, в том числе благодаря усилиям международной антипиратской группировки с участием Военно-Морского Флота (ВМФ) России в Аденском заливе. Однако в других пиратоопасных районах и в целом в Мировом океане угроза нападений на торговые суда остается достаточно серьезной.

Согласно докладу Центра сообщений о пиратских нападениях Международного морского бюро в 2021 году в мире произошло 132 пиратских нападения¹⁹ (в 2020 году — 195²⁰). При этом пострадали 82 члена экипажей, из которых 57 похищены, девяти угрожали убийством, восемь взяты в заложники, четыре ранены, три подверглись насилию, один убит (в 2020 году пострадал 191 член экипажей, из которых 135 похищены, пять подверглись насилию, 34 взяты в заложники, девять ранены, восьми угрожали убийством).

В 2016 году бывший главнокомандующий ОВС НАТО в Европе (2009—2013) американский адмирал Джеймс Ставридис высказал свою точку зрения на морские прокси-войны будущего, которую, по сути, следует считать отражением взглядов англосаксов на ведение гибридных войн на море с использованием элементов единой системы новых вызовов и угроз. По его мнению, боевые действия будут проходить по большей части в прибрежных водах, но с использованием не хорошо идентифицируемых военных кораблей, а гражданских судов — грузовых теплоходов, рыболовных судов, легких танкеров, небольших быстроходных катеров или даже лодок с подвесными моторами.

Все эти суда будут оснащены современными подводными сенсорами и гидроакустическими буями, вооружены пулеметами, гранатометами, переносными зенитными ракетными комплексами, а также нелетальным оружием — ослепляющими лазерами, водометами и распылителями слезоточивого газа.

Они смогут незаметно расставлять мины, имитирующие самодельные взрывные устройства. Команды будут изображать неизвестных террористов или вообще простых мирных жителей.

У этих, по его словам, «маленьких синих морячков» не будет опознавательных знаков и паспортов, а попав в плен, они станут «все отрицать»²¹.

Отметим, что данная концепция американского адмирала не нова, она отдаленно напоминает каперство — весьма распространенное явление в XIII—XIX веках. На заре своей истории США приходилось обзаводиться самыми неожиданными союзниками.

В соответствии с разделом 8 статьи 1 Конституции США Конгресс имел право выдавать каперские свидетельства и разрешения на репрессалии и устанавливать правила захвата трофеев на суше и на море²². Возможно, именно после успешных действий английских и французских пиратов в Карибском море американцы осознали, сколь значительной является сила, которую представляет собой морское пиратство на службе у государства.

Можно не сомневаться, что с высокой долей вероятности при разработке тактики действий в морской гибридной войне против России нынешние американские стратеги и их союзники по НАТО будут учитывать опыт предшественников по использованию морского пиратства для достижения поставленных целей, но, естественно, с поправкой на современные геополитические реалии и высокую техническую оснащенность. Скорее всего, пиратские группировки предполагается формировать на тех же принципах, что и различные НВФ с привлечением нелегальных мигрантов.

Во многих регионах мира физико-географические условия весьма благоприятны для действий подконтрольных пиратских группировок.

Множество небольших островов, шхер, фьордов, гористый рельеф береговой черты, малая населенность местности или тяжелые социальноэкономические условия жителей позволяют при поддержке правительств и силовых структур различных государств в кратчайшие сроки создавать очаги напряженности на важнейших транспортных артериях и затруднять морскую экономическую деятельность государств, против которых направлена агрессия.

История засвидетельствовала множество случаев подобных действий в различных регионах мира. В своей статье «Эпоха викингов или пираты Северных морей» Лора Иппельман отмечает: «Викинги появлялись на своих быстроходных ладьях неожиданно, быстро высаживались на берег и, пока местные власти успевали собрать силы, чтобы отразить нападение, разоряли поселения. Уходили разбойники столь же быстро, как и появлялись, увозя на своих ладьях награбленную добычу»²³. С ними было достаточно трудно бороться из-за невозможности предугадать их дальнейшие намерения и необходимости задействовать гораздо больший наряд сил для прикрытия побережья.

Достаточно свежими в исторической памяти являются агрессивные действия Норвегии в отношении Советской России в 20—30-е годы предыдущего столетия. Пользуясь ослаблением центральной власти и отсутствием в Северном ледовитом океане флота, способного защитить морскую экономическую деятельность России, Норвегия проводила хищническую добычу природных ресурсов в советских водах. При этом производились нападения на поселения мирных жителей, пограничные катера и береговые посты, в том числе с применением регулярного флота, а также выдвигались требования к Советской России об отказе от территориальных вод. Только формирование Северной военной флотилии (11 мая 1937 года преобразована в Северный флот) образумило агрессора²⁴.

Следует обратить внимание насравнительно недавние пиратские действия ВМС США, когда танкер Achilleas под флагом Либерии был задержан в феврале 2021 года у побережья Объединенных Арабских Эмиратов, после чего сопровожден к берегам США, где с него выгрузили и продали около 2 млн баррелей нефти. А в ноябре 2021 года ВМС США совершили попытку захвата иранского танкера с нефтью в Оманском заливе, которая была успешно предотвращена ВМС Ирана. Все данные инциденты следует, на наш взгляд, расценивать не иначе как акты государственного терроризма и ведения гибридной войны против суверенной страны посредством пиратских действий.

Идеальной почвой для вербовки кадров в состав различных нарко-террористических и иных мафиозных группировок, а также ЧВК, действующих под патронажем спецслужб США и их союзников по НАТО в интересах своих правительств и транснациональных корпораций, является нелегальная миграция и торговля людьми. Укомплектованные мигрантами НВФ могут широко привлекаться для ведения морской гибридной войны коллективного Запада против своих геополитических противников, т.е. для совершения актов пиратства, разбоя и терроризма в различных регионах Мирового океана, что может привести к глобальным, не поддающимся никаким прогнозам, катастрофическим последствиям.

В настоящее время в Средиземноморском регионе один из членов НАТО — Турция реализует внешнеполитический курс в духе политики пантюркизма и неоосманизма. В качестве одного из инструментов реализации своих геополитических целей Анкара использует мигрантов, прибывающих на ее территорию. Как отмечают некоторые аналитики, задействование миграционных масс в качестве оружия колоссальной разрушительной силы, решающей такие специфические задачи, которые невозможно решить никакими другими методами без неприемлемых побочных эффектов, представляет собой особую форму неклассической (гибридной — Прим. авт.) войны²⁵. Основным поражающим фактором «миграционного оружия» является интенсификация контролируемого вторжения гигантских масс людей, изначально чужеродных и непримиримых в культурном и этнорелигиозном отношении к обществам принимающих стран²⁶.

При этом Турция изначально наиболее сильно пострадала от наплыва мигрантов, прибывающих в страну по так называемому восточно-средиземноморскому миграционному маршруту. В целях затормозить следующую миграционную волну в Европу после разрушительного миграционного кризиса 2015 года 20 марта 2016 года ЕС заключил с Турцией соглашение о высылке нелегальных мигрантов²⁷.

Данное соглашение предусматривало выплату Турции 6 млрд евро, обещание со стороны ЕС безвизового режима для жителей Турции для поездок в Европу и возможность высылки обратно в Турцию мигрантов, использующих данную страну в качестве пункта транзита на пути в Европу²⁸.

Турция, по сути, привлекает мигрантов для оказания давления на ЕС, многих из них в сопровождении представителей СМИ и различных «гуманитарных организаций» направляют на греческие острова, оспариваемые Турцией. Для защиты своих границ от мигрантов Греция вынуждена систематически применять значительные силы армии и полиции, а также задействовать местных жителей²⁹.

Также из мигрантов формируются различные НВФ, составляющие протурецкие силы в различных вооруженных конфликтах, в частности в Сирии. Наряду с ростом поставок оружия, расширением военного присутствия и усилением активности на Ближнем Востоке и в Африке «миграционное оружие», вероятно, играет не последнюю роль в планах турецкого руководства³⁰. По состоянию на 2021 год на территории Турции проживало порядка 5 млн мигрантов, 3,6 млн из которых — граждане Сирии³¹.

Наконец, в рамках гибридной войны на море США и страны НАТО могут широко использовать кибертерроризм. Для этого будут привлекаться как авантюристы-одиночки, так и весьма продвинутые команды (ЧВК), спонсируемые государством, а также организованные преступные группы и теневые хакерские организации, которые способны вполне успешно осуществлять кибератаки на суда, морские порты и даже на судоходные компании и базы ВМФ России. Для большинства проводимых ими кибератак основным мотивом является финансовый. Беспорядочные атаки в целях вымогательства на объекты критически важной инфраструктуры, спуфинг системы позиционирования и поиск уязвимостей следует считать «отличительными знаками» государств-акторов, пытающихся сорвать развитие морской отрасли страны — жертвы гибридной войны³².

С учетом изложенного можно сформулировать следующее определение термина «морская гибридная война» — это принципиально новая форма агрессии, развязанной против страны-жертвы (группы стран) и ее (их) союзников в прибрежных водах и в открытом море для уничтожения (вывода из строя, захвата) объектов ее (их) морской экономической деятельности, транспортной инфраструктуры и препятствования торговле с одновременным применением военной силы и невоенного компонента в виде единой системы новых вызовов и угроз в их совокупности и взаимосвязи в интересах достижения своих политических, экономических, военных и иных целей, в том числе в рамках проведения операций базовых эффектов в том или ином районе Мирового океана.

По нашему мнению, морская гибридная война с использованием единой системы новых вызовов и угроз будет проводиться в несколько этапов.

Один из наиболее наглядных примеров развязывания и ведения морской гибридной войны против суверенной страны — операция США и НАТО в Ливии под наименованием «Сирена», она же «Русалка», когда была осуществлена прямая интервенция со стороны французских и британских наемников, спецназа Катара и других стран, начавшаяся с высадки морского и воздушного десантов в Триполи (21 августа 2011)³³.
В результате введения так называемой бесполетной зоны и действий наемников, согласно имеющимся данным, Ливию, насчитывавшую до войны более 6 млн жителей, покинули, по самым скромным оценкам, 1,5 млн человек. США потратили на участие в военной кампании в этой стране порядка одного млрд $³⁴. Данный пример в очередной раз подтверждает, что при развязывании и ведении морской гибридной войны будут в разнообразных вариантах применяться как военная сила государств-агрессоров, так и потенциал единой системы новых вызовов и угроз в их совокупности и взаимосвязи.

Морская экономическая деятельность и обеспечение безопасности судоходства имеют для России критически важное значение, поскольку многие регионы, имеющие выходы к морям, могут столкнуться с большими трудностями без работающих морских коммуникаций. По данным ООН, публикующимся в ежегодном аналитическом сборнике «Обзор морского транспорта», Россия стабильно занимает 19 место в мире по общему тоннажу торгового флота. В настоящее время она является мировым лидером по продаже зерна, и основной его объем уходит по морю. Оборот российских портов, расположенных в Азово-Черноморском бассейне, составляет примерно 220 млн тонн в год (из них 60 млн приходится на нефть и нефтепродукты), а грузооборот балтийских портов превысил 200 млн тонн довольно давно, в целом через них уходит треть всех морских грузов РФ. Все это свидетельствует о существенной зависимости международной торговли России от морских коммуникаций.

Следует, однако, иметь в виду, что как Балтийское, так и Черное море являются закрытыми акваториями, и для выхода в океан судам приходится проходить проливы, подконтрольные другим государствам. На Дальнем Востоке выход из Японского моря также сопряжен с проходом проливных зон. По-английски узкость — это choke-point, точка удушения. В связи с этим очевидно, что в случае развязывания против России морской гибридной войны с географической точки зрения вполне возможна блокада торговых коммуникаций России со стороны США и НАТО путем перекрытия выходов в Мировой океан из наиболее значимых портов России³⁵.

Предпосылки к возникновению подобных ситуаций уже наблюдаются. Так, в январе текущего года глава МИД Эстонии заявил о поручении правительства министерствам «выработать свою позицию» по введению прибрежной «прилежащей зоны» в Финском заливе, ширина которой составит 24 морские мили (44,4 км) от берега³⁶. По мнению специалистов, в случае появления такой зоны Эстония сможет досматривать российские суда, которые выходят из портов Ленинградской области и Кронштадта, а возможно (при присоединении к данной инициативе Финляндии), им даже запретят проход через Финский залив, что фактически угрожает российскому судоходству и снабжению Калининградской области³⁷. И хотя, с точки зрения международного права, они не могут перекрыть морские пути в Россию, однако игнорировать данные угрозы нельзя, необходимо заранее предусмотреть адекватные ответные меры со стороны России. Особенно актуальной угроза развязывания морской гибридной войны против РФ стала сейчас, когда ЕС, США и Великобритания переживают невиданный в своей истории экономический и связанный с ним энергетический кризис. С введением в декабре 2022 года эмбарго на поставки российской нефти по морю в ЕС может возникнуть угроза захвата газовозов, нефтеналивных и других судов, доставляющих в различные регионы мира нефть, нефтепродукты, газ, химическую продукцию, удобрения, зерно, продовольствие и другую продукцию из России. Причем происходить это может как в нейтральных водах, так и в акваториях и портах третьих стран.

На данные и изложенные выше другие гипотетические угрозы со стороны коллективного Запада во главе с США в рамках вполне вероятного развязывания гибридной войны против России на море целесообразно заранее предусмотреть адекватные ответы, в том числе и с применением ВМФ России. Вариантов реагирования может быть несколько, в их основе должны лежать действующие концептуальные документы РФ: Военная доктрина³⁸, Концепция внешней политики³⁹, Стратегия национальной безопасности⁴⁰, Морская доктрина⁴¹ и др. При этом действия ВМФ будут зависеть от целого ряда факторов, в том числе и от конкретной ситуации, складывающейся в том или ином районе Мирового океана.

В рамках противодействия операциям гибридной войны на море особое внимание следует уделить обеспечению безопасности объектов морской экономической и транспортной инфраструктуры на основе существующей нормативно-правовой базы. Также необходимо наращивать темпы строительства новых морских и речных терминалов мирового уровня, оборудованных по последнему слову техники, качественного обновления и развития уже имеющейся портовой инфраструктуры, в том числе в плане обеспечения их надежной охраны и обороны, что позволит повысить уровень пропускной способности транспортной системы России в комплексе и обеспечить ее неуязвимость.

Это позитивно скажется на эффективности и качестве системы перевозок, в том числе и в интересах бесперебойного обеспечения сил ВМФ. В данных вопросах необходимо, на наш взгляд, улучшить качество взаимодействия всех министерств и ведомств РФ, обладающих соответствующими компетенциями и возможностями.
Подводя итог, следует обратить внимание на несколько принципиальных моментов, касающихся содержания возможной морской гибридной войны против России и выработки адекватных мер противодействия.

Первое. С высокой вероятностью стратеги США и НАТО рассматривают гибридную войну в качестве составного элемента многодоменных военных действий против своих геополитических противников, в том числе России. В своих действиях они будут исходить из всеобъемлющей стратегии комбинирования силовых и несиловых средств и методов, предусматривающей наряду с применением ВС использование в своих интересах технологий «новых войн» и их важнейшего компонента — единой системы новых вызовов и угроз XXI века. Данная система, по всей видимости, станет основой всех гибридных войн, она подразделяется на глобальную, региональную и местную, может быстро и гибко адаптироваться под условия того или иного театра военных действий, в том числе и в Мировом океане. В тесном взаимодействии с регулярными ВС агрессора элементы единой системы новых вызовов и угроз — международный терроризм, наркобизнес, морское пиратство, нелегальная миграция, киберпреступность — будут применяться в качестве действенных инструментов при реализации намеченных задач как по отдельности, так и в их совокупности и взаимосвязи, в том числе при организации и проведении операций базовых эффектов в том или ином районе Мирового океана.

Второе. Гибридная война на море, направленная на блокирование морской экономической деятельности РФ и недопущение усиления присутствия ее ВМФ в значимых регионах Мирового океана, может включать несколько подтипов: морскую прокси-войну, морскую экономическую и морскую кибервойну. Для ослабления России перед началом прямого военного столкновения или достижения поставленных целей без развязывания конвенциональной войны США и их союзники будут делать ставку на использование потенциала всех перечисленных подтипов морской гибридной войны в увязке с единой системой новых вызовов и угроз, которая становится универсальным инструментом и основой агрессии нового типа, требующей серьезного осмысления.

Третье. Для противодействия противнику в морской гибридной войне с использованием системы новых вызовов и угроз потребуется разработка принципиально нового подхода с учетом ее специфики, нелинейного характера, а также присущих этому виду межгосударственного противоборства неопределенностей и рисков. Данный подход, по нашему мнению, должен включать разработку системно-структурного алгоритма, предполагающего одновременное использование всего имеющегося теоретико-методологического, логико-математического и международно-правового инструментария с возможным применением технологий искусственного интеллекта для построения многоуровневых моделей принятия управленческих решений и отработки межведомственного взаимодействия. При этом важно иметь в виду, что гибридная война в общем и ее морской подтип в частности представляют собой нелинейную многосферную, многоступенчатую и многокомпонентную систему, поэтому в каждом конкретном случае алгоритм действий будет различным в зависимости от складывающейся обстановки, модели того или иного принимаемого управленческого решения и имеющихся возможностей на текущий момент.

Четвертое. Важнейшим силовым инструментом противодействия морским гибридным войнам против России и отстаивания ее национальных интересов в любых районах Мирового океана остается ВМФ РФ, который в современных критических ситуациях должен действовать с учетом опыта своих славных предшественников — Русского императорского флота и ВМФ СССР. Зарубежные военные историки подсчитали, что с 1944 по 1979 год Советский Союз использовал «силовую дипломатию» в ходе 190 международных инцидентов и конфликтов, при этом ВМФ применялся в 69 из них (36 %)42. В целях дальнейшего наращивания российского военно-морского потенциала в Мировом океане необходимо, на наш взгляд, более активно развивать кораблестроение, систему военно-морских баз и пунктов материально-технического обеспечения ВМФ, что в условиях быстро меняющихся геополитических реалий позволит своевременно реагировать на новые вызовы и угрозы, в том числе и в случае развязывания против России морской гибридной войны.

Примечания
1 Бартош А.А. Конфликты XXI века. Гибридная война и цветная революция. М.: Горячая линия — Телеком, 2020. С. 4.
2 Бартош А.А. Законы и принципы гибридной войны // Военная Мысль. 2022. № 10. С. 8—11.
3 Бартош А.А. Вопросы теории гибридной войны. М.: Горячая линия — Телеком, 2022. С. 89.
4 Аненков В.И., Моисеев А.В., Муравых А.И. Современные аспекты международной безопасности: учебник. М.: КНОРУСС, 2020. С. 294.
5 Михлин А.А. и др. Новые вызовы и угрозы национальным интересам России в Средиземноморском регионе /А.А. Михлин, В.В. Молочный, С.Н. Охремчук, В.А. Баландин, Т.М. Коэметс //Военная Мысль. 2020. № 6. С. 29.
6 Кривошеев К., Беленькая М. «Источник мира» забил войной // Коммерсантъ. 2019. 9 октября. URL.: https://www.kommersant.ru/doc/4119448 (дата обращения: 20.05.2022).
7 Карякин В.В. Геополитика многомерных пространств эпохи постмодерна: монография. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2017. С. 184.
8 Беликова Ю., Крикунов А., Королев А. Сетевые технологии в информационных операциях НАТО и зарубежных неправительственных организаций в ходе цветных революций и военных конфликтов. М., 2012. С. 38.
9 Михлин А.А. и др. Новые вызовы и угрозы… С. 40.
10 Аненков В.И., Моисеев А.В., Муравых А.И. Современные аспекты международной безопасности: учебник. С. 282.
11 Там же. С. 281.
12 Бартош А.А. НАТО в современной мировой политике. М.: Горячая линия — Телеком, 2019. С. 273—274.
13 Бирюков В. Атака беспилотников на Черноморский флот — предупреждение России со стороны США. URL: https://topwar.ru/204346-ataka-bespilotnikovna-chernomorskij-flot-javljalas-preduprezhdeniem-rossii-so-storony-ssha.html (дата обращения: 16.12.2022).
14 Михлин А.А. и др. Угрозы морской экономической деятельности России в прибрежных регионах Индийского океана и Юго-Восточной Азии / А.А. Михлин, В.В. Молочный, С.Н. Охремчук, В.А. Баландин, Т.М. Коэметс. // Военная Мысль. 2019. № 5. С. 26.
15 Как ВМС США заключили секретную сделку с мафией во время Второй мировой войны. URL: https://rg.ru/2022/12/24/kakvmf-ssha-zakliuchil-sekretnuiu-sdelku-smafiej-vo-vremia-vtoroj-mirovoj-vojny.html (дата обращения: 27.12.2022).
16 Сицилийская мафия против Гитлера и дуче. URL: https://topwar.ru/32590-siciliyskaya-mafiya-protiv-gitlera-i-duche.html (дата обращения: 20.05.2022).
17 Акимов М. Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид как причины доминирования. М.: АСТ, 2013. С. 541.
18 Харламенко А. Боливия: ставка США на наркоторговлю, сепаратизм и терроризм бита // Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период. Сборник статей международного авторского коллектива М.: Кучково поле, 2021. С. 225.
19 ICC-IMB Annual report: 2021 World-Wide incidents of piracy and armed robbery against ships. URL: https://maritimecyprus.com/2022/01/13/icc-imb-annual-report-2021-world-wide-incidents-of-piracy-andarmed-robbery-against-ships/ (дата обращения: 16.06.2022).
20 ICC-IMB Annual report: 2020 World-Wide incidents of piracy and armed robbery against ships. URL: https://maritimecyprus.com/2021/01/17/icc-imb-annual-report-2020-world-wide-incidents-of-piracy-andarmed-robbery-against-ships/ (дата обращения: 16.06.2022).
21 Мардасов А. «Гибридные войны» выходят в море. URL: https://svpressa.ru/war21/article/162975/ (дата обращения: 16.06.2022).
22 Берри С. Шифр Джефферсона. М.: Эксмо, 2015. С. 8, 103, 127.
23 Иппельман Л. Эпоха викингов или пираты Северных морей. URL: https://naukatehnika.com/piratyi-severnyix-morej.html (дата обращения: 16.06.2022).
24 Михайловский А.П. На страже советского Заполярья (К 50-летию Краснознаменного Северного флота) // Военно-исторический журнал. 1983. № 6. С. 89—94.
25 Манойло А.В., Стригунов К.С. Технологии неклассической войны. Генезис. Эволюция. Практика. М.: Горячая линия — Телеком, 2020. С. 115.
26 Там же. С. 124.
27 Кузнецов А., Макаренко Г. ЕС и Турция заключили сделку по беженцам. URL: https://www.rbc.ru/politics/18/03/2016/56ec16f99a7947220d76f900 (дата обращения: 16.06.2022).
28 Murray D. Der Selbstmord Europas. Immigration, Identität, Islam. Münchеn: FinanzBuch Verlag. 2019. S. 96.
29 Васильева М. Острова невезения: как Греция приняла миграционный удар на себя. Известия. 2020. 11 февраля. URL: https://iz.ru/974537/mariia-vasileva/ostrova-nevezeniia-kak-gretciia-prinialamigratcionnyi-udar-na-sebia (дата обращения: 16.06.2022).
30 Erdogans Expansionspläne // Die Welt. 2020. 30 июля. С. 7.
31 В Турции подсчитали число беженцев. URL: https://islam-today.ru/novosti/2020/06/19/v-turcii-podscitali-cislo-bezencev/ (дата обращения: 16.06.2022).
32 Chubb N., Finn P. Ng D. Great disconnect. The state of cyber risk management in the maritime industry. URL: https://safety4sea.com/wp-content/uploads/2022/03/Thetiushfw-cyberowl-Great-disconnect-cyber-riskmanagement-2022_03.pdf/ (дата обращения: 16.06.2022).
33 Чамов В. Ливия: что такое «бесполетная зона»: 30 тысяч вылетов авиации НАТО. Цит. по книге «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период» // Сборник статей международного авторского коллектива / пер. с англ. А. Волченкова; пер. с исп. Т. Владимирской. М.: АНО «Институт внешнеполитических исследований и инициатив», Изд-во «Кучково поле», 2021. С. 367, 370—371.
34 Там же.
35 Тимохин А. США готовят «морское удушение России». URL: https://vz.ru/world/2020/8/29/1057558.html (дата обращения: 16.06.2022).
36 Эстония собралась передвинуть границы в Балтийском море // Взгляд. 24 января 2023. URL: https://vz.ru/world/2023/1/24/1193138.html?utm_source=smi2 (дата обращения: 26.01.2023).
37 Там же.
38 Военная доктрина РФ. Утверждена Президентом РФ от 25.12.2014 г. № Пр-2976. URL: https://rg.ru/documents/2014/12/30/doktrina-dok.html (дата обращения: 16.06.2022).
39 Концепция внешней политики РФ. Утверждена Указом Президента РФ от 30.11.2016 г. № 640. URL: http://static.kremlin.ru/media/acts/files/0001201612010045.pdf (дата обращения: 16.06.2022).
40 Стратегия национальной безопасности РФ. Утверждена Указом Президента РФ от 02.07.2021 г. № 400. URL: http://static.kremlin.ru/media/acts/files/0001201612010045.pdf (дата обращения: 16.06.2022).
41 Морская доктрина РФ. Утверждена Указом Президента РФ от 31.07.2022 г. № 512. URL: http://static.kremlin.ru/media/events/files/ru/xBBH7DL0Ricfdtd WPol32UekiLMTAycW.pdf (дата обращения: 16.06.2022).
42 Киличенков А.А. «Холодная война» в океане. Советская военно-морская деятельность в зеркале зарубежной историографии. М.: РГГУ, 2019. С. 553.

Военная мысль. - 2023. - №4. - С. 6-22