Зарубежные негосударственные субъекты военно-политических отношений в XXI веке (2006)

Капитан 1 ранга Л. Логунов

Процессы глобализации ввели в "оборот" новые ресурсы и технологии их использования, прежде всего в финансовой и информационной сферах, контролируемые государствами лишь частично (например, финансовая и организационно-управленческая деятельность, стратегический менеджмент, деятельность в области мультимедиа и т. д.). Это предопределяет формирование и новых влиятельных структур, самоорганизующихся "параллельно" государству и во многом за счет его же самого.

Действительно, неспособность существующих систем государственного управления контролировать ту или иную активность своих граждан и организаций в системе глобальных финансово-экономических связей и информационных потоков приводит к расширению спектра значимых участников военно-политических отношений. В этот спектр помимо традиционных государств и их объединений в настоящее время входят ведущие корпоративные структуры, а также негосударственные субъекты (от организаций гуманитарного характера до криминальных и экстремистских группировок).

Деятельность таких субъектов - негосударственных организаций (НГО) - приводит к противоречивым результатам, так как они преследуют в основном частные, а не национальные интересы. В связи с этим формирование военно-политической обстановки во многом будет определяться характером перераспределения ролей и функций между государствами, корпоративными структурами и иными негосударственными организациями.

Очевидно, что не все аспекты такого перераспределения носят мирный и легитимный характер. Поэтому заинтересованность в применении военной силы вне государственных институтов и за рамками международного права могут проявлять любые организации, обладающие потенциалом для разработки и реализации глобальных проектов, способные к транснациональной координации ресурсных потоков, привлекаемых как по частным каналам, так и посредством управления национальными правительствами.

Регулярные ВС для сопровождения этих проектов не подходят в принципе, так как монополистом в их применении остается государство. Кроме того, ВС ориентированы на "защиту от внешних угроз", а не на "минимизацию" деловых рисков, где нет необходимости в проведении широкомасштабных военных операций. Однако спрос на "военно-силовые услуги" остается и рождает соответствующее предложение. Рост последнего связан с выходом из-под контроля сверхдержав террористических сетей, с радикальным сокращением регулярных ВС и спецслужб, бюджетных ассигнований на национальную оборону и безопасность в 1990-е годы (что высвободило значительное число военных профессионалов), с доступностью современных средств ведения боевых действий и военных технологий.

В результате параллельно системе военно-политических отношений между государствами, основанной на принципах международного права и обычаях войны (хотя они зачастую не соблюдаются), сформировалась система, замещающая легальную и обслуживающая те или иные проекты в "закрытом" по целям и принципиально асимметричном по методам режиме. В плане закономерностей формирования такой "параллельной" системы она фактически сходна с "теневой экономикой". Основными ее элементами являются следующие.

Заказчики. Во-первых, к ним относятся отдельные государства, как нуждающиеся в достижении национальных целей в обход системы международного права, так и те, режим которых может поддерживаться только внесистемными методами (поддержка террористов, разработка ОМП, воспроизводимые циклы внутренних вооруженных конфликтов и гражданских войн и т. д.). Во-вторых, это транснациональные корпорации, реализация целей которых требует применения внеэкономических методов. В-третьих, это НГО, действующие и в собственных интересах, и по договоренности с государствами либо транснациональными корпорациями (ТНК).

Трансляторы. Это - организации, определяющие конкретную стратегию силовой поддержки того или иного проекта и находящие для ее реализации соответствующие ресурсы (то есть исполнителей). В широком плане к ним относятся государственные и корпоративные спецслужбы1.

Исполнители. Основными субъектами в данном случае выступают террористические организации и частные военные компании (корпорации).

Инфраструктура. К ее элементам относятся те или иные организации, действующие в рамках как легальной, так и "теневой", криминальной, экономики, оффшорные зоны, благотворительные фонды, отдельные медиа-группы и исследовательские центры. Следует отметить, что в ряде случаев заказчиком, организатором-транслятором и исполнителем могут выступать те или иные структурные подразделения одной и той же организации (за исключением случаев, когда ею является государство).

К наиболее широкому классу НГО, выступающих в качестве субъектов-исполнителей "параллельной" системы военно-политических отношений, относятся террористические организации. Их объединяет метод достижения поставленных задач - террор со всеми его разноплановыми негативными атрибутами. В настоящее время можно выделить по крайней мере несколько основных типов организаций, использующих для достижения своих целей террористические методы.

Наиболее крупными и могущественными являются международные террористические организации, к которым можно отнести всемусульманскую ассоциацию экстремистских группировок "Братья мусульмане" (с наиболее активным боевым подразделением "Аль-Каида") и "Джамаа исламийя". Географической зоной "приложения сил" этих организаций выступают Ближний и Средний Восток, государства Африки, а также Европа и Юго-Восточная Азия. Принципиальным же отличительным признаком являются политические цели глобального или регионального масштаба, достижение которых предусматривает смену политических режимов в ряде суверенных государств с дальнейшим их объединением в новые государства (исламские "халифаты").

Значительные возможности международных террористических организаций во многом определяются совмещением сетевого и иерархического принципов построения, что дает им преимущества по отношению к национальным государствам. Иерархические руководящие структуры этих организаций свидетельствуют об их возможности формировать долгосрочные цели и действовать на оперативно-стратегическом уровне. Так, система принятия решений, например, в "Аль-Каиде", вполне иерархична и основана на заранее отработанных и проверенных на практике принципах и общих направлениях совершения терактов.

Параллельно с международными террористическими организациями действует ряд антиправительственных вооруженных группировок, представляющих локальную угрозу.

Во-первых, к ним относится большое число экстремистских организаций. Особую угрозу несут религиозные, в первую очередь исламистские, экстремистские движения и их группы, такие, например, как марокканская "Ас-Салафийя аль-Джихадийя", алжирские "Вооруженная исламская группа" и "Группа традиций, проповеди и борьбы", филиппинская "Группа Абу Саяфа", "Палестинский исламский джихад" и его группы, еврейское экстремистское движение и его группы в Израиле и на оккупированных арабских (палестинских) территориях, а также ряд других.

Во-вторых, это национал-сепаратистские движения, в частности так называемая "Временная ирландская революционная армия" (PIRA - Provisional Irish Republican Army) и отслоившиеся от нее группы в Великобритании; "Эускади та аскатасуна" - ЕТА "Отечество басков и свобода" в Испании и Франции; Организация крымскотатарского национального движения; Конгресс свободного и демократического Курдистана; ряд организаций на Балканах, особенно в Албании, Боснии и Герцеговине; группы "Независимость сикхов" в Индии; "Тигры освобождения "Тамил илама" в Шри-Ланке, а также другие организации.

По мнению аналитиков, нельзя исключать появления дополнительного числа террористов-одиночек, действующих индивидуально по различным мотивам и использующих для своих акций современные высокие технологии.

Террористические организации лишь частично можно отнести к самостоятельным негосударственным субъектам военно-политической обстановки. Они являются в основном исполнительными элементами "параллельной" системы военно-политических отношений и используются отдельными индивидами или группами, свободными от каких-либо обязательств как перед государствами, так и перед обществами.

Наглядными проявлениями терроризма выступают классические акты террора, распространение деструктивных догм и идеологий, формирование военизированных повстанческих структур, обслуживающих интересы заказчиков, генерирование слухов о возможности использования террористами ОМП (по образцу применения боевых отравляющих веществ сектой "Аум Синрике" в 1995 году в токийском метро), рождающих ожидание катастрофы, относительно новые проявления кибертер-роризма, методы деструктивной финансовой деятельности.

Современный терроризм использует приемы, которые не встречают эффективного противодействия со стороны существующих структур безопасности большинства государств. Последние настроены в основном на противодействие угрозам, связанным с действиями четко выраженных и географически локализуемых институтов. Это приводит не столько к предупреждению, сколько к реагированию на уже возникшую угрозу. Достаточно упомянуть в связи с этим легкость, например, американского "блицкрига" в Ираке весной 2003 года, за которым, после свержения режима С. Хуссейна, последовала полная неспособность управления ситуацией с опорой на военную силу2.

Другой разновидностью элементов исполнительного звена "параллельной" системы военно-политических отношений являются частные военные компании (корпорации - ЧВК), выходящие далеко за рамки частных охранных предприятий и организаций по вербовке наемников. ЧВК - это негосударственные структуры, выполняющие широкий спектр услуг: от подготовки и обучения военнослужащих до проведения войсковых операций, что в конечном счете создает условия для извлечения прибыли. Они фактически являются участниками рынка, образуя его специфический сегмент, что принципиально отличает их от террористических организаций.

Рыночная капитализация ЧВК достигает 20 млрд долларов. В настоящее время идет стремительная концентрация этой "индустрии услуг". Данную тенденцию иллюстрируют слияние британской компании Defense System Limited (DSL) и американской Armor Holdings, а также покупка в 2000 году компанией L-3 фирмы MPPJ. В соответствии с публикациями в журнале "Форчун" в 1999 и 2000 годах, Armor Holdings, сделав 20 существенных приобретений за последние несколько лет, вошла в список 100 наиболее быстро растущих фирм. При этом она была одна из немногих в списке компаний, не связанных с высокими технологиями. Прогнозируется, что ежегодный объем услуг, предоставляемых этими фирмами, вырастет с нынешних 56 млрд долларов до 200 млрд в 2010 году.

ЧВК иерархически организованы, а корпоративная форма дает им определенные преимущества в плане эффективности. Будучи частными предприятиями, они связаны посредством сложных финансовых механизмов с другими фирмами как в пределах собственной отрасли, так и вне ее. Многие наиболее активные фирмы являются отделениями крупных транснациональных корпораций. Большинство частных военных компаний действует виртуально. Подобно интернет-фирмам, которые ограничивают свои затраты на основные фонды, они не содержат постоянных боевых подразделений, а подбирают соответствующий персонал и субподрядчиков для каждого контракта.

Наиболее "старые" ЧВК были сформированы в эпоху "холодной войны" под патронажем ведущих западных государств, прежде всего США, Великобритании, Израиля и ЮАР, для выполнения различного рода силовых функций там, где использование регулярных ВС было нецелесообразно. Спрос на услуги таких организаций начал стремительно расти в связи с процессами глобализации и исчезновением сдерживающих факторов периода "холодной войны". Процесс формирования новых государств или дальнейшего развития "несостоявшихся" стран при фактическом отсутствии в них государственной власти вынуждал правительства, например, ряда стран Африки южнее Сахары прибегать к услугам подобных структур для защиты от неправительственных сил - повстанцев и вооруженной оппозиции, криминальных банд, воинственно настроенных племен и т. д. Параллельно ведущие ТНК, деятельность филиалов которых связана с повышенными местными политическими и криминальными рисками, также становились клиентами частных фирм по обеспечению безопасности. Наконец, следует отметить, что многочисленные НГО, значительная часть из которых не имеет полного легального статуса и опасается применения в отношении себя силовых акций со стороны государств, стали либо потребителями уже "готовых решений" по обеспечению собственной безопасности, либо сформировали свои так называемые боевые организации. Слабо развито и международное законодательство, регулирующее вопросы, связанные с использованием частных военных компаний.

Спектр "услуг" ЧВК достаточно широк. Они не сводятся только к предоставлению контингента наемников. Так, MPRI, основанная в 1987 году, занимается подбором ВВТ и их закупкой, разработкой концепций и доктрин, решением оперативных и ситуационных задач, организует и проводит военные учения, а также гуманитарные операции. Сотрудники MPRI не раз участвовали в локальных войнах и конфликтах, военные специалисты компании оказывали помощь правительствам Колумбии, Либерии и албанским боевикам в Македонии, занимались обучением личного состава хорватской армии и планированием ее операций в 1995 году.

Dyncorp предоставляет услуги по обеспечению физической защиты американских посольств в ряде стран, по поручению государственного департамента США является подрядчиком ООН и занимается обслуживанием ряда объектов Пентагона за рубежом. Эта же компания совместно с McDermott Oil выполняет задачу по охране стратегически важного нефтяного резерва страны. В ходе операции "Буря в пустыне" (1991) специалисты Dyncorp обеспечивали техобслуживание вертолетов национальных ВВС.

Британская фирма Sandline International, ранее известная как Plaza 107 Ltd. и принадлежащая некоей компании Adson Holdings, подавляла вооруженное восстание на о. Бугенвиль в Папуа-Новой Гвинее (в 1997 году подписала контракт с премьер-министром страны Ю. Чаном на 36 млн долларов, а в феврале 2002-го в этой азиатско-тихоокеанской стране высадились 70 ее "сотрудников").

Перед распадом южноафриканской ЧВК Executive Outcomes как корпорации в декабре 1998 года3 отмечалось, что она контролировала одну из наиболее эффективных частных армий в мире. Ее операции в Центральной Африке показали, что компактные и дисциплинированные силы могут оказывать огромное воздействие на ситуацию, когда правительства сталкиваются с вызовами со стороны повстанцев, которые могут обладать современным оружием, но не имеют профессиональных навыков, дисциплины и организации.

Военное руководство Саудовской Аравии полагалось на множество фирм, предоставляющих самые различные услуги - от применения систем ПВО до обучения личного состава сухопутных сил, ВМС и ВВС. Такие компании, как WatchGuard International (Великобритания) или Vinnell Corporation, участвовали в подготовке военнослужащих ВС некоторых государств на Ближнем Востоке еще 25 лет назад. Даже Конго привлекало зарубежную корпорацию (израильскую фирму Leva-dan) для обучения и обеспечения своих вооруженных сил.

Имеются также наемнические фирмы меньшего масштаба. В частности, в Африке действуют примерно 90 ЧВК, 80 из которых - в Анголе, где они занимаются вопросами охраны западных нефтяных и других добывающих компаний. Согласно имеющимся данным, американская Airscan охраняет нефтедобывающие мощности ТНК "Шеврон" в г. Кабинда (Ангола). Правительства Анголы и Сьерра-Леоне нанимают ЧВК для охраны нефтедобычи и месторождений алмазов. British Petroleum подписала контракт в размере 60 млн долларов с 650 наемниками для охраны нефтепровода в Колумбии.

Частные военные фирмы влияли на исход некоторых конфликтов: они были определяющими действующими силами в войнах в Анголе, Хорватии, Сьерра-Леоне и эфиопско-эритрейском конфликте. Жесткая конкуренция на рынке предоставления "силовых услуг" ведет к тому что частные военные компании при проведении операций все меньше считаются с собственными потерями в живой силе, повышая таким образом свою "экономическую эффективность". Например, фирма Executive Outcomes, несмотря на рост своих потерь, продолжала участвовать в операциях в Анголе (1993-1995) и Сьерра-Леоне (1995-1997). DynCorp, проводя операцию в Колумбии, и Gray Security Services, действуя в Анголе, понесли серьезные потери во время выполнения своих обязательств по контрактам, но не прервали их.

Устойчивую тенденцию приобрело делегирование государством некоторых своих функций частным военным компаниям. Не упоминая ряд "несостоявшихся государств", правительства которых вынуждены "покупать" свою безопасность, только в США в начале 2000-х годов все большее количество частных компаний привлекалось по линии министерства внутренней безопасности, а также для обеспечения проведения операций регулярными ВС за рубежом (в Афганистане и Ираке). По статистике, в 1991 году на каждые 100 человек личного состава группировки американских вооруженных сил в зоне Персидского залива приходился один вольнонаемный, а в 2003-м - десять. Показательно, что в 2001 году сумма, потраченная американскими ЧВК на лоббирование своих интересов в конгрессе США, составила 32 млн долларов, причем эти корпорации имеют значительные группы давления как в республиканской, так и демократической партии, что повышает шансы на принятие выгодных для них решений.

К услугам ЧВК обращаются и различные международные организации. В системе Организации Объединенных Наций эти компании обеспечивают деятельность агентства ЮНИСЕФ, Программы развития ООН, Мировой продовольственной программы, Миссии ООН по верификации в Анголе, Операции ООН в Мозамбике. Операции, проводимые такой НГО, как World Vision в Сьерра-Леоне, призвана была защищать английская ЧВК Lifeguard. DSL предоставляла охрану персоналу и инфраструктуре ООН в Киншасе (Демократическая Республика Конго).

Частные военные компании значительно опережают силы ООН по критерию "стоимость/эффективность". В Сьерра-Леоне Executive Outcomes при поддержке местной армии и милиции (1995-1996) завершила операцию при почти полном разгроме поддерживаемых Либерией повстанцев менее чем за 40 млн долларов. После этого миротворцам ООН приходилось расходовать на поддержание уже достигнутого мира ежемесячно почти 50 млн долларов. И хотя частные военные компании не подпадают под определение наемничества, широко распространенное предубеждение против них ведет к тому, что имеющийся в распоряжении этих фирм потенциал для операций под эгидой межгосударственных организаций, а также для гуманитарных операций не используется. Например, в 1994 году К. Аннан, бывший тогда заместителем генерального секретаря ООН по операциям по поддержанию мира, отказался от идеи привлечения DSL для работы в руандийских лагерях беженцев, заявив, что мир еще не готов к приватизации миротворческих функций.

Все более широкое использование ЧВК как в вооруженных конфликтах, так и в мировой практике в целом представляется весьма устойчивой и долгосрочной тенденцией, ведущей к обретению ими военно-политической субъектности. Тем не менее такие компании, подобно террористическим организациям, выступают в основном лишь как исполнители тех или иных задач. В большинстве своем они являются аффилированными структурами либо крупных ТНК, либо ведущих государств. И этот факт особенно ярко демонстрируют наиболее мощные державы - США и Великобритания, где большая политика находится в симбиозе с большим бизнесом. Так, ЧВК MPRI выступает ключевым проводником политики США в Африке. Сейчас она участвует в ряде программ создания коллективных сил быстрого реагирования, способных проводить там "миротворческие и гуманитарные операции".

Таким образом, в настоящее время четко прослеживаются следующие разновидности активного привлечения НГО к решению масштабных международных проектов силовыми методами:

Во-первых, современный мировой порядок способствует усилению роли международного терроризма как явления, формирующего военно-политическую обстановку. Имеется достаточно много примеров, когда террор используется для разрушения существующих государственных структур, нарушения сложившихся военно-политических балансов сил, перекраивания зон интересов. В последующем они, точнее прикрывающие их субъекты, стремятся сами заполнить образовавшиеся геополитические пустоты, встроиться в те или иные региональные структуры в качестве балансира, миротворца, регулирующей силы в конфликтах.

Во-вторых, в отличие от первой разновидности существует подход к использованию силовых методов для достижения не столько долговременных политических, сколько экономических целей. Эти методы служат для поддержания обстановки неуправляемого хаоса в ресурсодобывающих регионах, к которым относятся фактически вся Африка южнее Сахары, Центральная Азия, отдельные районы бывшей Югославии. Обстановка здесь формируется чрезвычайно пестрым составом организаций - от транснациональных корпораций до сетей нелегальной торговли оружием, наркобаронов, сепаратистских организаций, сочетающих нелегальные методы обогащения и управляемого военного конфликта для извлечения прибыли. Важную роль здесь играют ЧВК, используемые не только для военной подготовки и переподготовки "туземцев", но даже для проведения военных операций "под ключ".

В-третьих, помимо государств и корпораций сами НГО начинают формировать свое поле интересов и, соответственно, международную повестку дня. Члены этих организаций, имеющих в большинстве своем виртуальный характер, входят в состав не только национальных элит, но и топ-менеджмента корпоративных структур, образуют новое измерение международного взаимодействия вне рамок национальных или корпоративных интересов и соответствующей правовой либо этической основы. Это дает им возможность действовать на "правах сильного", что достигается путем создания, подчинения и управления критически значимыми сетевыми структурами, силовую основу которых образуют как террористические организации, так и частные военные компании. По всей видимости, дальнейшее развитие внегосударственной системы военно-политических отношений приведет к тому, что она будет становиться все более мощной, а также технологически и интеллектуально вооруженной, чтобы не только "сосуществовать" с межгосударственной системой, но и активно воздействовать на нее в том числе и силовыми методами. Принципиальным отличием ее субъектов (заказчиков и исполнителей) от систем обеспечения национальной безопасности государств будет сетевая, распределенная организация.

Противоборство с этой системой привычными, силовыми методами крайне неэффективно. Контртеррористические операции, проводимые системами обеспечения безопасности отдельных государств и силами "антитеррористических" коалиций в 1990-х - 2000-х годах, проявились лишь как запаздывающие, рефлексивные меры на уже произошедшие события. Негосударственные субъекты, использующие силовые методы, из-за их анонимности, невидимости и "вездесущности" не выдвигают каких-либо конкретных социальных, политических или экономических требований, выполнение которых со стороны национальных государств либо организаций может стать условием для отказа от их использования. Характер этого противоборства во все большей степени будет приобретать черты бескомпромиссности, когда "мир" не может быть достигнут путем переговоров, тех или иных уступок. Но принципиально важным является тот факт, что это противоборство будет все более асимметричным.

Государства начинают осознавать, что их противник - это совокупность согласованно действующих террористических и экстремистских организаций, частных военных компаний, негосударственных организаций гуманитарного характера, преступных группировок, политических движений, телеканалов, интернет-сайтов. Противник получается неясным и рассредоточенным. Формируется многомерное пространство противоборства, в рамках которого целевые функции его субъектов распределены по различным сферам деятельности. При этом террористические акты, информационное противоборство и вполне "демократические" политические перевороты в той или иной стране взаимоувязаны. Основой такого сетевого противоборства становится разнообразие самоуправляемых частных либо негосударственных организаций. В данном случае НГО выступают обоюдоострым оружием и используются как самыми мощными государствами мира (это в первую очередь США - достаточно указать на огромное количество фондов и благотворительных организаций, действующих в государствах ЕС и России), так и неформальными группами заинтересованных лиц.

1 Спецслужбы корпораций являются достаточно эффективными и мощными структурами, направленными на организацию "пассивной безопасности" в "конфликтном окружении". Так, еще в начале 1980-х годов на содержание своих служб безопасности корпорации США расходовали свыше 2,5 млрд долларов в год, что сопоставимо с ассигнованиями на деятельность ЦРУ того же времени, при стоимости технических средств спецдеятельности до 800 млн долларов. Только в состав службы безопасности корпорации "Дженерал моторе" входило 22 тыс. человек, что сопоставимо с численностью сотрудников ФБР. Важным преимуществом спецслужб корпораций является то, что они, как правило, находятся вне поля зрения СМИ и международного общественного мнения.

2 Необходимо отметить, что именно в США в настоящее время проводится масштабная реформа системы обеспечения национальной безопасности в целом, важным этапом которой было учреждение в 2002 году министерства внутренней безопасности. Лейтмотивом этой реформы выступает оптимизация межведомственного взаимодействия в интересах повышения эффективности борьбы прежде всего с террористической угрозой.

3 Закрыта в январе 1999 года вследствие принятия законов против наемничества в ЮАР

Зарубежное военное обозрение. 2006, №3, С. 2-11

Всего комментариев: 0
ComForm">
avatar